Смысл всей этой болтовни Себастьян уразумел гораздо позднее, когда после проведенной вместе бурной ночи увидел при ярком утреннем свете свою первую любовницу обнаженной. Оказалось, что ее ягодицы вовсе не гладкие и округлые, а дрябловатые и испещрены ямками, а грудь невысокая и меньше, чем выглядела в одежде.
Тело же Евы, прикрытое не рюшами, оборками и складками, и даже не просто тканью, а лишь несколькими его лоскутками, смотрелось во много раз прекраснее, чем можно было вообразить.
Себастьян уставился на ее безупречной формы бедра, плоский живот, обольстительную грудь, обтянутую черным эластиком лифчика, как пятилетний мальчишка на витрину с игрушками. А опомнившись, смутился, виновато посмотрел Еве в лицо и успел заметить в ее взгляде, который она поспешно отвела, то же, что сам испытывал, когда разглядывал ее, — восхищение.
Я тоже… тоже понравился ей, с неуемным ликованием думал он, лежа рядом с молодой женщиной на теплом песке и одновременно витая в заоблачных фантазиях. Как это здорово, черт возьми!
Часа три они нежились на солнце, слушая плеск океанских волн и смех резвящихся на берегу детишек. Потом пообедали прямо здесь же, на пляже, под стройными пальмами. А после поплавали с аквалангами, на катамаране добрались до коралловых рифов, побродили по отмели в поисках диковинных камешков и раковин.
Вечером, не заходя в отель, отправились ужинать в один из множества баров под открытым небом.
Себастьян надел футболку и шорты поверх плавок, а Ева ловко обернулась большим парео из шелка. Получилось довольно мило. Платье, в котором пришла на пляж, она положила в сумку. Себастьяну в этом экзотическом наряде Ева особенно понравилась, и ему хотелось запомнить ее такой в мельчайших подробностях.
Тоненькая чернокожая девушка, пританцовывая, принесла вино и приняла заказ.
Ева, вот уже минут двадцать пребывавшая в задумчивости, взяла бокал большим и указательным пальцами за длинную прозрачную ножку и сделала глоток.
— Вот и подходят к концу наши чудесные каникулы, — прошептала она, улыбкой маскируя свою грусть. — Как быстро летит время!
Особенно когда все-все складывается как нельзя лучше.
На словах «все-все» она сделала акцент, и у Себастьяна, принявшего последнее «все» на свой счет, потеплело в груди. Он тоже отпил вина, оказавшегося как раз таким, какое ему нравилось, — пряно-сладким, с едва ощутимой кислинкой, — и протянул Еве руку. Та доверчиво вложила в нее свою маленькую узкую кисть.
