— А мы с Ниной уезжаем в следующую субботу, — произносит отец.
Мне на ум приходит мысль: мама и папа, хоть и большую часть жизни прожили, воспитали дочь и, казалось бы, уже не особенно нуждаются в любви, нашли себе других милых. У меня же… Я останавливаю себя, сознавая, что во мне вновь говорит избалованный вниманием ребенок, на миг закрываю глаза и заставляю себя отбросить бессмысленное хныканье и порадоваться за папу.
— Наконец-то ты отдохнешь, — говорю я. — Давно бы так.
Отец негромко и счастливо смеется.
— Это все Нина. Если бы не она, я бы и в этом году обошелся без отпуска.
Я впервые в жизни, к своему великому удивлению, мысленно благодарю судьбу, что папа не один.
— Послушай! — восклицает он. — А может, нам сегодня снова поужинать вместе?
— Гм… — Я теряюсь.
— Или у вас другие планы? Если так, говорите прямо, мы не обидимся.
На миг задумываюсь. Врать, будто у нас с Максуэллом все отлично, тоже нельзя. Потом все равно выяснится правда, да и не умею я лгать отцу. Надо сказать, что мы разошлись, но по возможности беззаботным тоном.
— Папа, у нас с Максуэллом… — Чувствую, что мой голос сейчас задрожит, и резко умолкаю.
— Что? — с тревогой спрашивает отец.
— Понимаешь… Как бы это объяснить…
Суматошно подбираю нужные слова, стараясь не замечать острую боль в сердце. Где-то в глубине сознания настойчиво звучит: если бы не твой эгоизм, вы снова поехали бы ужинать вчетвером. Потом Максуэлл пригласил бы тебя к себе…
Нет! Я кручу головой. Об этом сейчас думать нельзя.
— Я вдруг поняла, что не могу быть уверена… В общем, неизвестно, нужно ли нам встречаться…
— Вы что, расстались? — тихо спрашивает отец, явно стараясь скрыть, что он огорчен.
— Да, но, может, только на время, — изворачиваюсь я. — Просто кое-что произошло, по сути мелочь, но мы почувствовали, что какое-то время нам лучше не видеться… — Бесшумно вздыхаю.
— А мне показалось… — протяжно произносит отец.
Я негромко смеюсь.
— Да, мне тоже так казалось. Но потом… Ты главное не беспокойся. Я чувствую, что в любом случае все так, как должно быть.
Отец какое-то время молчит.
— Ты правда в норме?
— Конечно.
— А то, если хочешь, я к тебе приеду.
— Я правда в норме! — объявляю я, поражаясь, что могу прикидываться такой бодрой. — В противном случае распустила бы нюни — ты же меня знаешь! — Хихикаю.
— Смотри, — говорит отец, и я чувствую по его голосу, что не зря стараюсь — папа успокоился. — Если что, говори, я всегда готов тебя поддержать.
