— О! — с уверенностью и торжествующе восклицает он. — Вот эти будут в самый раз.
Я смотрю на очки и не знаю, что сказать. Они старомодные, огромные, в толстой пластмассовой оправе. Удивительно, что такие вообще выпускают. Неужели на них есть спрос? Смотрю на совершенно серьезное лицо Максуэлла, и ответ на вопрос возникает сам собой. Есть. Очевидно, спрос есть…
— Будьте добры, — любезно обращается Максуэлл к консультантке. — Дайте примерить вот эту оправу.
Девушка смотрит на него вопросительно, но тут же кивает, доброжелательно улыбаясь. Им нельзя показывать, одобряют ли они выбор покупателя, надо со всеми быть одинаково приветливыми.
Максуэлл берет очки, подходит к зеркалу, надевает их, оценивающе смотрит на свое отражение, поправляет волосы, немного поворачивает голову в одну сторону, потом в другую, одобрительно кивает и смотрит на меня.
— По-моему, самое то, а? В этих я и чувствую себя гораздо комфортнее и выгляжу не слишком строго. Даже немного смахиваю на Вуди Аллена, а он для большинства актеров — царь и бог. Что скажешь?
Я стою, совершенно сбитая с толку. Неужели у него настолько дурной вкус? Или проблема во мне? До чего же глупо выходит… Я согласилась быть кем-то вроде его личного советчика и не справляюсь с первым же заданием — молчу будто воды в рот набрала. Если бы Максуэлл примерял нечто не столь вопиюще уродливое, было бы куда легче сказать: нет, приятель, это не годится.
— Ну так что? — спрашивает он с нотками нетерпения.
Консультантка смотрит то на него, то на меня.
— Гм… — мычу я, суматошно придумывая, как выкрутиться. Нет, в таких очках он мне вообще не нравится, проносятся в голове. С ним таким мне будет даже немного стыдно. Надо бы как-то аккуратно отговорить его, но как это сделать? Сказать «ты в них безобразен» или что-нибудь в этом роде у меня не повернется язык…
— Не пойму, почему ты молчишь? — спрашивает Максуэлл, хмурясь. — Скажи «нравится». Этого будет вполне достаточно. Я ведь не прошу осыпать меня комплиментами. Закажем такие — и дело с концом.
— Да, но… — бормочу я краснея.
— Что? — требовательно спрашивает Максуэлл.
Мне хочется исчезнуть отсюда. Испариться. Забыть о том, как по-дурацки я крутилась в примерочной, раздумывая, смогу ли стать девочкой-секси. Для парня в таких очках… Мне вдруг делается совестно. Из-за каких-то глупых очков я готова отвернуться от человека, совершенно потерять к нему интерес! Неужели я настолько поверхностная и бездушная? Неужели способна оценивать людей лишь по внешности? Нет! Надо сейчас же придумать достойный выход. Набираю полную грудь воздуха и заставляю себя улыбнуться.
