— Ты имеешь в виду этого длинноволосого и небритого?
— Потрясный малый! — с чувством произнесла дочь. — А какая фигура! Ты заметила?
— Не очень, — ответила Долорес, вспоминая лежавшего в ванне обнаженного мужчину, прикрытого лишь мыльной пеной с ароматом роз.
Кора тяжело вздохнула.
— Конечно, для меня он немножко староват, но все равно ужасно симпатичный! Я бы сказала, что он в самый раз для тебя.
— Нет уж, спасибо.
Долорес открыла банку с грибами, которые следовало добавить в коньячный соус для кролика.
— Я бы, ма, на твоем месте не отнекивалась, — продолжала Кора, протирая бокал. — Подумай как следует! Сюда когда-нибудь заглядывали одинокие мужчины? Думаю, ни разу. Честное слово, это знак! Можно сказать, перст судьбы.
— С чего ты взяла, что он одинокий? У него может быть жена, семеро детей и любовница на стороне.
— А тебе не приходит в голову, что в этом случае он привез бы жену или любовницу с собой? Нет, я уверена, что это знак свыше.
— Знак чего?
— Того, что это не случайно. Таких совпадений не бывает. Он оказался здесь, потому что тебе суждено вступить с ним в близкие отношения.
Долорес рассердилась.
— Откуда ты набралась таких глупостей?
— Отовсюду, ма. Просто надо смотреть по сторонам и понимать, что к чему. На свете ничего не случается просто так.
— Этот человек оказался здесь, потому что ему нужно где-то поесть и переночевать, а вовсе не для того, чтобы заводить со мной роман. Детка, сделай одолжение и перестань сводничать. Спасибо, но о своих любовных делах я позабочусь сама.
— Да о каких там любовных делах? — отмахнулась Кора, поднимая серебряный поднос с сияющими от чистоты бокалами.
Долорес сделала вид, что не слышит ее, и принялась доставать из буфета тарелки для закуски.
Долорес жалела, что не воспользовалась возможностью отослать незваного гостя в мотель. Весь вечер, пока она носила в маленькую столовую одно блюдо за другим, Эдвин Оливер не сводил с нее глаз. Надо было отдать ему должное, эти взгляды не были похотливыми. Он поглядывал на Долорес исподтишка, но недостаточно осторожно, чтобы женщина не заметила. У нее учащался пульс и дрожали руки. А это отнюдь не самое лучшее состояние для того, чтобы подавать на стол тарелки с едой.
Оливер продолжал провожать ее взглядом всякий раз, когда она входила в столовую. Несколько раз он даже пытался заговорить, но Долорес делала вид, что не слышит, и сбегала на кухню.
Она не помнила, когда в последний раз привлекала к себе столь пристальное мужское внимание, и не могла понять, чем оно вызвано. В Оливере было что-то неестественное; эта мысль не давала ей покоя. Ей-Богу, он был слегка с приветом…
