— Ага! — многозначительно сказал Эдвин.
— Что «ага»?
— Догадываюсь, что самолюбие вашего мужа очень нуждалось в этом.
— Да.
— А вы, покорная жена, тем временем тешили свою глупость.
Она бросила на Эдвина сердитый взгляд.
— Я знаю, что была дурой! И нечего мне об этом напоминать!
— Извините. Я так понимаю, что теперь вы сильно поумнели. Больше никаких мужчин, никакой любви, никакого секса. Чудесная жизнь!
— Верно. Тихая, мирная и очень спокойная.
— Тогда вам самое место на крылечке в кресле-качалке.
Ей захотелось выплеснуть ему в лицо остатки шоколада, но в чашке, увы, было пусто. Хотелось накричать на него, но это было ниже ее достоинства. Вместо этого Долорес вышла из комнаты и отправилась в кухню.
Эдвин последовал за ней.
— Извините, — сказал он. — Я не хотел сердить вас.
— Но рассердили, — сквозь зубы ответила она. — Я знаю, чего вы хотите. Вы хотите завести со мной пылкий роман, ваше мужское самолюбие не вынесет, если я останусь равнодушной. Но позвольте мне заверить вас, что это так и есть. Я не из тех сексуальных, страстных женщин, которые могут заставить мужчину сойти с ума от вожделения, поэтому не тратьте ваши усилия понапрасну. — Он искренне расхохотался, и возмущенная Долорес воскликнула: — Я пытаюсь быть честной! Не смейте смеяться надо мной!
— Я смеюсь вовсе не над вами. Просто думаю, что вы не слишком подходящий судья для того, чтобы решать, насколько вы сексуальны и можете ли вы свести мужчину с ума.
Долорес предпочла промолчать.
— Знаете, вы совершенно не отпугнули меня, — тихо сказал он. — Вас действительно волнует недостаток сексуального опыта?
Чистое безумие. Она, зрелая женщина сорока с лишним лет, боится секса, как робкая девственница! Трогательно до слез. А перед ней стоит сексуальный мужчина, которому она нравится и который пытается вывести ее из спячки. Другая бы на ее месте прыгала до потолка от радости… Долорес тяжело вздохнула. Нет, обмануть его нечего и пытаться.
— Ужасно волнует. Особенно потому, что у вас этого опыта наверняка хоть отбавляй…
Он негромко засмеялся.
— Я с радостью передам его вам. Постепенно. Шаг за шагом, ласка за лаской, поцелуй за поцелуем.
— Нет… — прошептала она.
— Да, — тихо, но твердо ответил он.
Долорес закусила губу и пожала плечами. Эдвин Оливер был неповторим, и не замечать это становилось все труднее и труднее. Все сложнее и сложнее было сопротивляться и не позволять ему выбивать почву у нее из-под ног. Кто она — сумасшедшая или наивная дурочка? Что в ней может понравиться такому мужчине, как Эдвин? Она слышала вой ветра за окном и дрожала.
