Долорес почувствовала себя форменной идиоткой.
— Вы заставили меня нервничать! — выпалила она. — Весь вечер не сводили с меня глаз! Откуда я знаю, что у вас на уме?
— Мне было приятно на вас смотреть, — нежно сказал Оливер и сжал ее лицо в ладонях. — А на уме у меня только одно — поцеловать вас… — Так он и сделал.
Конечно, она пыталась сопротивляться, но можно ли было бороться с долго дремавшим плотским желанием, которое наконец проснулось и властно требовало удовлетворения?
Жар его поцелуя заставлял забыть и здравый смысл, и благие намерения. Ее так долго изнывавшее по мужской ласке тело льнуло к Эдвину, как будто уже принадлежало ему. Его губы творили чудеса. И ей это нравилось. Это было чудесно. И страшно. О Господи, как он умел целовать! Долорес внезапно очнулась, сердясь на себя за эту вспышку слабости, и выпрямилась.
— Пустите меня, Эдвин… — Ее голос был странно хриплым. Оливер выполнил ее просьбу, и трепещущая женщина отпрянула. — Я не буду спать с вами, — задыхаясь, сказала Долорес на случай, если ее злосчастная пылкость подарила ему надежду.
— Я и не рассчитывал на это, — сухо ответил он.
— Вот и хорошо. Вы были бы разочарованы.
— В самом деле? Почему?
— Потому что это не доставило бы вам удовольствия.
Его брови поползли вверх.
— Вы серьезно?
— Я так давно не занималась любовью, что наверняка забыла, как это делается. Кроме того, я не слишком опытна… в сексе.
— Кто это сказал?
— Мой муж. А он знал, что говорит. У него был богатый опыт отношений с женщинами, — с деланным безразличием сказала Долорес. Она сама слышала, что фальшивит.
Эдвин на мгновение умолк. Она поспешила отвернуться, чувствуя страх и смущение. О Господи, зачем она признается в таких вещах?
Наконец Эдвин положил руки ей на плечи и тихонько повернул лицом к себе.
— Извините, — мягко сказал он. — Я не хотел смущать вас.
— Ничего. Все в порядке.
— Наверно, я слишком тороплю события и все делаю не так. Беда в том, что я не могу справиться…
— С чем справиться?
— Со своим чувством к вам. Вы запали мне в душу. Я думаю только о вас.
И она думала только о нем, но боялась признаться себе в этом.
— Попробуйте заняться чем-нибудь другим, и все пройдет, — отрывисто произнесла Долорес.
— Чем, например?
Она пожала плечами.
— Работой. Благотворительностью. Другими женщинами.
— Другими женщинами?
— Угу… Кем-нибудь моложе, легкомысленнее и с кучей свободного времени. С рыжими волосами и пышным бюстом…
— Я не хочу никого моложе, легкомысленнее и с кучей свободного времени. Я хочу вас.
