— Вам было тяжело? Или лучше не спрашивать?
— На самом деле большинство людей считало наш брак верхом совершенства. Понимаете, красивый и обаятельный муж, прекрасный дом, очаровательная дочурка…
— И что же портило эту идиллическую картинку?
— То, что обаятельный муж вовсе не считал свою жену достаточно совершенной, — сухо сказала она. — И, наверно, был прав. — Брови Эдвина поползли вверх, но прежде чем он успел задать другой вопрос, Долорес встала с кресла и снова начала ворошить угли. — Вам тепло?
— Да, в самый раз…
Он долго молчал.
— Значит, муж хотел от вас совершенства…
— Я делала все, что могла… Почти двадцать лет выбивалась из сил, а потом сдалась и решила, что совершенство мне не по зубам. — Она выразительно вздохнула. — О Боже, с каким облегчением я призналась вам в этом! И сейчас, когда я больше не замужем, меня ничуть не заботят собственные недостатки.
Эдвин засмеялся.
— Да, это большая радость! Расскажите мне о своих недостатках.
— Ни за что на свете!
— Тогда расскажите о своем «очаровательном» муже. Каким он был?
— О, недостатков у него было хоть отбавляй! — Она любезно улыбнулась. — Как вам понравился горячий шоколад?
Улыбающийся Эдвин долго смотрел ей в глаза.
— Самый лучший шоколад, который я когда-нибудь пробовал… Однако мне пора. Нам обоим нужно попытаться уснуть.
— Да. — Мысль о том, что его не придется выставлять, Долорес восприняла с облегчением.
Эдвин встал, и Долорес оказалась с ним лицом к лицу. Слишком близко, чтобы оставаться спокойной. Гипнотический взгляд темных глаз будоражил ей кровь.
— В чем дело? — спросила она. Он усмехнулся.
— Борюсь с искушением.
— С каким искушением? — спросила Долорес и тут же опомнилась. О Господи, что за дурацкий вопрос? Неужели она никогда не поумнеет?
— Поцеловать вас.
У нее дрогнуло сердце.
— Держитесь, — промолвила Долорес и заставила себя улыбнуться. — У вас внешность победителя. — Она подошла к двери и открыла ее.
Оливер, не сводивший с нее глаз, остановился на пороге. В комнату врывался прохладный ночной воздух.
— Извините… — пробормотал Эдвин, наклонился и поцеловал ее. Просто коснулся теплыми губами ее губ, а потом выпрямился.
— Иногда, — тихо сказал он, — мне не хватает силы воли. Это один из моих многочисленных недостатков… Спокойной ночи, Долорес.
Она продолжала стоять в дверях. Сердце ее колотилось, как у девочки-подростка, ноги дрожали. Ужасно трогательно… Идиотка!
Вкусные и обильные завтраки, подававшиеся в гостинице, славились не меньше обедов. Но за завтраки отвечал Эндрю. Ему помогала Грета, накрывавшая на стол и мывшая посуду. Это давало Долорес время для пробежки и легкого завтрака. А сегодня она получила возможность не показываться утром на глаза Эдвину Оливеру. Мужчине, который поцеловал ее. Мужчине, который любил своих детей и занимался ремонтом старого рентгеновского оборудования ради того, чтобы облагодетельствовать человечество.
