Стив покачал головой и поглядел меня с болью и жалостью, как на лунатичку:
— Успокойся, любимая, ради всех нас.
— Как долго Бинг сможет прожить с временной пересадкой кожи? — снова повернулась я к юному доктору.
Молодой человек нахмурился. Бедный мальчик! Наверное, ему было очень трудно сказать нам горькую правду.
— Точно сказать невозможно, — пробормотал он. — Недели три, может, четыре, не больше. Но кожи у нас недостаточно. Заражение мало-помалу разрушит тело… — Голос его сел. И он устало покачал головой.
— Прекрати немедленно, Крис! — резко вмешался Стив. — Ты же знаешь, что сделать ничего нельзя. Надо принять все как есть. Я готов отдать хоть всю свою кожу, и мы можем попытаться временно продлить жизнь нашему малышу, но…
— Но не надолго, — взвизгнула я. — Недели на три-четыре. Какой с этого прок Бингу?
Доктор Блэк снова положил мне руку на пульс:
— Я дам вам лекарство, а муж отвезет вас домой и уложит в постель.
— Спать? — истерически захохотала я. — Спать, когда Бинг умирает?
Доктор Блэк вышел. Наверное, предпочел сходить за обещанными таблетками, чем выслушивать мои истерики. Стив устало вздохнул:
— Бедная моя, несчастная Крис! До этого случая я даже не представлял, что ты можешь быть такой.
— До этого случая Бинг никогда не умирал!
— Милая, это на тебя совсем не похоже. Ты же всегда была способна поглядеть правде в глаза. Бинга может спасти только пересадка кожи от близнеца, а его у нас нет. Это конец.
Я почувствовала, что меня разорвет на части, если я тут же не выдам правду, и не важно, чем это грозит мне, Стиву и кому бы то ни было еще. Важен только Бинг и его жизнь, все остальное не имеет никакого значения. Только драгоценная жизнь Бинга.
— Но у него есть брат-близнец, Стив.
Стив в шоке и удивлении уставился на меня, но тут же выдавил улыбку и потрепал меня по плечу:
— Постарайся успокоиться, милая.
— Ты мне не веришь?
— Милая моя, — не на шутку встревожился Стив, — ты же сама знаешь, Бинг — единственный ребенок.
— Нет, не единственный. У него есть брат-близнец.
Он разинул рот, словно рыба на воздухе, и потер рукой шею — до боли знакомый жест!
— Только не говори, что у Бинга был близнец, что он умер, а ты ничего мне об этом не рассказала.
Я бросилась в омут с головой — глубокий, глубокий ледяной омут, и знала, что мне уже не выбраться обратно; но разве не все равно, умру я или нет, если Бинг будет жить?
— У него действительно был брат-близнец, и, насколько мне известно, он не умирал. Скорее всего, живет себе поживает где-то… сейчас.
