Федор: - Однако, друг, поэт вы тоже ... вам прохлаждаться здесь негоже!
В.В.П.: - Такие лавры мне достались ... а вы где раньше прохлаждались?
Федор: - Я прохладился уж зимой, когда все шел к душе домой.
В.В.П.: - Зимой Души? А где же лето?
Федор: - Слегка задержано все ж где-то. Надеюсь все ж, оно придет. И Солнце Бога в мир войдет.
В.В.П.: - Чтоб осветить полночный путь? Творится ж в мире страшна жуть!
Федор: - Не бойтесь, друг, та жуть пройдет - шакал завоет и помрет!
В.В.П.: - Они уж воют, слышишь, там? Уж воздается по делам.
Федор: - Такой вот век, такое время ... людское это наше племя уж начинает понимать, что значит Бога предавать.
В.В.П.: - О том как раз весь наш сюжет! Пройдет еще немного лет, и мир проснется ото сна, чтоб всплыть, подлодка как, со дна.
Федор: - Как предсказание готично ... но то прелестно и отлично! Отмыть бы мир от грязи сей ... ведь постучал Бог в нашу дверь!
В.В.П.: - О том всю речь вели мы впредь ... ну что, начнем уже смотреть?
Федор: - Ну что ж, Владимир, как хотите! Начнем смотреть уже, кажите!
В.В.П.: - Все ж время чудное грядет, сюжет кто смотрит - да поймет!
Федор: - Оно бывает раз лишь в мире ... сюжет смотрящий, мысли шире!
Камера в телестудии движется куда-то вбок и вверх, отображая сперва окрестности какого-то города с высоты птичьего полета, а затем резко ныряет вниз и перед телезрителями раскрываются панорамы различных городских улочек. Улочки быстро сменяют одна другую, камера резко ныряет туда-сюда за повороты, двигаясь на уровне третьего-четвертого этажей здания. Как ни странно, все улочки пустые - не видно ни Души. Куда-то пропала вся традиционная людская суета, куда-то испарились все толпы и абсолютно замолк столь традиционный для мегаполисов гам. По краям улиц в достаточно хаотическом порядке припаркованы машины - некоторые из них, кажется, даже брошены - их двери раскрыты настежь, однако никто не стремится завладеть чужим транспортным средством. Городская система освещения и светофоры по-прежнему работают, однако никакого движения не наблюдается. Город как будто в одночасье вымер - окончательно и бесповоротно.
Федор: - Вот это да! То что ж за дело? Недавно пташка еще пела - а ныне спрятались как будто ... я полагаю, это утро?
В.В.П.: - Сие, конечно же, Нью-Йорк! Напоминает, впрочем, морг ... Ушли все с улиц эти люди ... о нет, они не в Голливуде!
Федор: - А кто, позвольте, все снимал?
В.В.П.: - То оператор наш летал!
Федор: - Вот это да! Сие возможно?
