“Что это за законы? Что же вам говорилось? Люби ближнего, умей найти радость в любом труде, умей быть мужественным, учись нести свет в мир. Простые слова. Огромный смысл и мудрость - и знание тоже. Сколько же людей каждый день помнят об этом и живут так?”.
“Кто я? Ведь первый раз, когда я пришел к вам, ты посчитал меня, наверное, каким-нибудь призраком, верно? Но как видишь, я тоже живой человек. Просто я говорю то, о чем многие еще не знают. Некоторым знавшим и забывшим - напоминаю”.
“Почему я должен буду скоро уйти? Потому что мой путь зовет меня, и я должен идти. Мне еще многое предстоит сделать”.
Такие беседы у нас были по вечерам. Я, Джим и Лаура - все мы вместе собирались перед домашним камином и как завороженные слушали его. Может быть потому, что он говорил правду?
* * *
Помню, был один день, когда сердце мое билось тревожно. Я не мог найти себе покоя, как будто что-то печальное должно было случиться.
Я шел по нашей улице, когда заметил Лауру и трех взрослых парней, окруживших ее. Затем до меня долетели ее плач и слова - “Пожалуйста, умоляю вас, не надо!”.
Изо всех сил я побежал вперед. Ветер бил в лицо, и картина постепенно открывалась передо мной - трое парней окружили ее, один держал за волосы, а двое других срывали одежду. Они делали это - и не боялись. Никто, никто из редких проходящих людей даже не стал встревать в это, хотя вместе они могли бы остановить это насилие.
С разбегу я набросился на одного из них и повалил на спину - стал молотить кулаками, не глядя.
Желание защитить Лауру настолько сильно загорелось в моей груди, что я уже не чувствовал боли, когда двое других оторвались от плачущей Лауры и схватили меня. Я не чувствовал боли, когда один из них схватил меня за волосы, другой за куртку так, что я уже не мог пошевельнуться. Я не чувствовал боли, когда меня стали бить кулаками в грудь. Я не чувствовал боли, когда упал на землю и меня стали пинать ногами.
Я не чувствовал боли тогда. Боль пришла потом.
Маленькая струйка крови текла из разбитого носа и губ, оставляя вязкий красный след на тротуаре.
Трое парней гоготали и раздевали плачущую и умоляющую их не делать этого девушку - умоляющую напрасно. Не знаю, сколько прошло времени - я не помню. Но вот последующее я помню предельно ясно.
“Вы сейчас оставите ее и уберетесь прочь. Немедленно! ”- до боли знакомый и сейчас уже какой-то предельно каменно-твердый голос раздался в пространстве.
Еле ворочая головой, я все-таки сумел повернуть ее и увидел стоящего рядом со мной Ричарда. Не таким, совсем не таким был его голос, когда он говорил с нами - сейчас он был каким-то жестким и также исполненным огромной силы. Я плохо помню те мгновения - глаза застилал какой-то красный туман - но многое все же помню ...
