И он смотрит на меня своим фирменным взглядом, с выражением этакой трудной любви в голубых глазах.
— О'кей, — отвечаю я.
— Десять лет назад я бы отправил тебя в какое-нибудь исправительное заведение, — говорит он, а я моргаю.
Я почти чувствую физическую боль, но ведь я сам о таком подумывал.
— Думаю, что я понимаю жизнь. Я знаю, кто ты такой, и я знаю, что ты хороший парень.
— Нет, — говорю я.
Получается как-то тихо и слабо, но Гарри слышит.
— Да, — твердо говорит он. — Ты хороший парень, Декс, я знаю. Я знаю, — почти про себя говорит он, может быть, для пущего эффекта. Потом смотрит прямо мне в глаза. — Иначе тебе было бы все равно, что думаю я и что думает мама. Ты бы просто делал что хочешь. Ты не можешь без этого, я понимаю. Потому что… — Он на мгновение останавливается и смотрит на меня. От этого я чувствую себя очень неловко. — Что ты помнишь о том, что было раньше? Ты понимаешь, о чем я. До того, как мы тебя взяли.
Тема до сих пор для меня болезненная, даже не знаю почему. Мне было всего четыре.
— Ничего.
— Хорошо, — продолжает Гарри. — Такое лучше не помнить. — До конца жизни он никогда не скажет больше, чем сказал в тот раз. — Но даже если ты не помнишь, Декс, это повлияло на тебя. Потому ты такой, какой ты есть.
И самое странное — он улыбается своей легкой, почти смущенной улыбкой.
— Я ожидал чего-то такого. То, что с тобой произошло, когда ты был совсем малышом, повлияло на тебя. Мы пытались исправить, но… — Он пожал плечами. — Оно оказалось сильнее, намного сильнее. Оно добралось до тебя слишком рано и так и останется с тобой. Будет подталкивать к убийству. И ничего с этим не сделаешь. Тебе не уйти. Но… — произносит он и снова смотрит вдаль. — Но ты можешь им управлять. Контролировать. Выбирать… — Слова подобраны с невероятной тщательностью. — Выбирать, кого…
И улыбнулся такой улыбкой, которой я у него никогда не видел, такой холодной и сухой, как пепел погасшего костра.
— Есть много людей, которые заслуживают этого, Декс… Несколькими скупыми словами он придал форму всей моей жизни, всему во мне существующему, тому, что я есть и кто я есть. Чудный, всевидящий и всезнающий человек. Гарри. Мой папа.
Если бы только я был способен на любовь, как бы я любил Гарри.
Гарри давно уже умер. Но его уроки продолжают жить. Не из каких-то теплых и сентиментальных чувств и эмоций. Просто он был прав. Я находил этому все новые и новые доказательства. Гарри знал, и Гарри хорошо меня выучил.
