Он снова бросил печальный взгляд на портрет. В глубине души он знал — он не столько любил ее, сколько просто нуждался в ней. Вздох вырвался из груди. Да, наступило время во всем признаться. Пододвинув к себе фирменный бланк, он поставил па листе бумаги дату. Но не смог написать ничего, кроме одной фразы: "Дорогая Рамона!" Перо остановилось. Что же сказать ей? Что у них теперь нет никакого будущего? Только одни акции на этот проклятый, мерзкий теплоход? Нет, нет. Нельзя на такое настраиваться сейчас. Нужно прежде подумать о Рамоне. У нее ведь не только красивое лицо. У нее острый, блестящий ум, громадное, любящее, умеющее прощать сердце. Нельзя забывать об этом в такую минуту. У него теперь оставалась одна светлая надежда — ее доброе, все разумеющее сердце…
Несмотря на дрожь в руке, он заставил себя писать дальше. "Уверен, что ты простишь меня, дорогая, за все допущенные мной ошибки. Ты же знаешь, как я люблю тебя".
Тяжело задышав, он остановился. Ему никак не удавалось преодолеть себя, заставить себя написать ей, выразить все, что мучило его, простыми, равнодушными словами. Он не мог с ней так поступить, нет. Она должна знать. Но как объяснить такому честному человеку, как Рамона, природу чудовища, овладевшего его душой, — его ненасытную алчность, его беспощадно уничтожающее все на своем пути тщеславие, — ведь он, по сути, настоящая акула, хотя и называет себя честным человеком? Ведь он не остановится ни перед чем, стремясь заполучить то, что захочет. Кейт горестно покачал головой.
Пиши, пиши! — настойчиво призывал его внутренний голос. Покончи со всем одним махом. Он резко вскинул голову. Ему послышался шорох за дверью. Сердце в страхе заколотилось сильнее, глаза сузились. Он ждал, но все было тихо. Может, это кот? Он вновь задумался о своем несчастье. Что же можно еще спасти? Уму непостижимо. Со сколькими его невзгодами приходилось мириться Рамоне прежде! Сможет ли она и сейчас, захочет ли простить ему неизбежное банкротство? В последнее время он стал замечать в ней тревогу, которой прежде не замечал. Пару раз она попыталась завести свой вечный "серьезный" разговор по поводу их отношений и того, к чему они в конце концов приведут. Но ему всегда удавалось уходить от таких выяснений, откладывать их на потом. Для этого он напирал на ее сочувствие, на свою большую любовь к ней. Он убеждал ее, что она бесконечно ему нужна, что он всегда хранил ей искреннюю верность.
