Последние слова прозвучали очень уныло. Начальник, услышав их, с неудовольствием покачал головой.
— Взять за шиворот! Вот в чем заключается вся ваша мудрость! А сделать-то это сумеет любой жандарм. Нет-с, мы должны наблюдать, бодрствовать, соображать, чтобы найти преступника, а уж схватить его тогда совсем просто. Его превосходительство ясно выразили желание, чтобы я взял с собою человека, на которого при всяких обстоятельствах можно положиться; я выбрал вас, Галлер, и надеюсь, что вы оправдаете мое доверие.
— За мною дело не станет! Только бы нам увидеть что-нибудь подозрительное! — проворчал Галлер и со скучающим видом принялся глядеть на озеро, нисколько не увлекаясь красивой местностью, так как в ней не было ничего подозрительного.
— Стойте, там кто-то едет! — воскликнул вдруг Зебальд, указывая на дорогу, ведшую с горы в долину. — Дорожная коляска!
— Да, но в ней только две дамы.
— Это все равно, — мы не должны никакой мелочи упускать из вида. Будем наблюдать!
Вынув маленький бинокль, он принялся внимательно разглядывать экипаж и пассажиров. Это было простое открытое ландо, которому привязанные сзади сундуки придавали самый мирный вид. Сидевшие в нем дамы, по-видимому нисколько не подозревая, что сделались предметом такого напряженного внимания, вели между собою оживленный разговор.
— Я решительно не понимаю тебя, Валеска, как можешь ты так волноваться из-за пустяков? — сказала старшая. — Если даже господин фон Бэлов действительно узнает о цели нашего путешествия…
— То отправится вслед за нами и ни на шаг не будет отходить от меня! Ты знаешь, что для меня было крайне важно держать нашу поездку в секрете; никто не должен был знать о ней. Я так просила тебя об этом! — и вдруг теперь узнаю, что ты все-таки все выдала ему.
Эти слова, высказанные взволнованным голосом, принадлежали стройной молодой девушке поразительной красоты, в простом, но очень изящном дорожном костюме. Нежное, немного бледное лицо отличалось той привлекательностью, которая зависит не от одной только внешней красоты, но и от богато одаренной души, а в темных глазах светилось особенно серьезное выражение, редко встречающееся у двадцатилетней девушки.
— Каким образом могла я выдать план нашего путешествия, когда он мне самой неизвестен? — стала защищаться ее спутница. — Ведь я до сих пор не знаю, куда мы собственно едем; знаю только, что этот экипаж должен доставить нас в Зеефельд и что Зеефельд будет лишь промежуточной станцией; это я действительно сообщила господину фон Бэлов. Он был так поражен нашим внезапным отъездом, так неутешен, что у меня не хватило духа молчать, и он встал с рассветом, чтобы лично принести букет, который должен был ожидать на балконе твоего пробуждения.
