Улица становится нашей | страница 25
Воронок посмотрел одну, другую, третью книгу и сказал:
— По ним при царе учились.
При царе? Молодец Воронок, сразу разглядел. А он, Валька, и не знал, из каких книг голубей делал. Сколько их, бумажных, вылетело из чердачного окна! Впрочем, не все ли равно. Кому они теперь нужны, эти книги?
— Пошли? — сказал Валька.
— Постой, — задержал его Воронок. — Возьмем несколько. Для музея зоны.
Валька наугад вытащил из сундука книгу и протянул ее Воронку.
— Годится? — спросил он.
Воронок раскрыл книгу, помеченную экслибрисом «губгим», и сказал:
— Смотри, тут есть что-то…
— Письмо какое-то, — сказал Валька.
Они развернули сложенный вчетверо, пожелтевший от времени, а может быть, и от пожара, лист бумаги и прочитали:
«Директору губернской гимназии. Настоящим ставлю господина директора в известность, что ученик вверенной ему гимназии Сергеев Егор приносит с собой запрещенную литературу и употребляет ее для недозволенного чтения и возбуждения против Временного правительства господина Керенского. Ученик 8-го класса Аполлинарий Тищенко».
Это был тот самый донос, о котором рассказывал пионерам Илья Ильич Бабушкин. О нем вспомнил Воронок сейчас…
Аполлинарий Африканович, гражданин Тищенко, и ученик 8-го класса Аполлинарий Тищенко — не одно и то же это лицо? Воронок схватил Леньку за руки, и они, стараясь не шуметь, выскользнули из чулана.
По сигналу
Воронок бежал по раззолоченной осенью улице, а в голове настойчиво стучало: «Брат Аполлинарий… Гражданин Тищенко… Брат Аполлинарий… Гражданин Тищенко…»
У дома Жени Соболевой Воронок нажал потайную кнопку светового сигнала.
Женя учила уроки. Она не сразу заметила, что стеклянный глазок календаря, висящего над ее письменным столиком, отчаянно моргает. Но, заметив это, Женя сейчас же вскочила и бросилась на улицу. В зоне «Восток-1» случилось что-то важное.
Она не ошиблась. Воронок протянул ей черный кружочек со своим вензелем и сказал:
— Передай по цепочке. Сбор у меня. Я пошел.
В зоне «Восток-1» — тревога, и пионерам отряда имени Юрия Гагарина не до книг, не до еды, не до игр, не до историй. Председатель совета отряда Икар Воронок позвал их на сбор, и все было брошено…
Воронок докладывает о своих открытиях в суматохинском чулане.
Конечно, Федя Пустошкин, принявший воинство Христово за воинство Буденного, — это смешно. А вот Двухбородый — совсем не смешно. Аполлинарий Тищенко… А в доносе как? Тоже Аполлинарий Тищенко. Не сомневайся, Воронок, верь, бывший ученик 8-го класса губернской гимназии и баптистский проповедник — одно и то же лицо. Он не стал лучше оттого, что долго жил. Змея до смерти змея и всю жизнь жалит. Вот он и Федю Пустошкина хочет ужалить. Нельзя отдавать ему Федю. Надо в милицию пойти, в горсовет, к дедушке Егору Егоровичу…