— Что ты! — засмеялась Лялька. — Бесплатно работает.
— Кем бесплатно? — не поверил Воронок.
— Заведующим. По благоустройству.
— Врешь! — рассердился Воронок. — Бесплатных заведующих не бывает.
Именно это, только другими словами, сказала Лялька деду, когда узнала, что он будет работать бесплатным заведующим. «Раньше не было, — сказал дед, — а теперь есть. И всегда будут».
— Раньше не было, — сказала Лялька Воронову, — а теперь есть. И всегда будут.
Воронок прищурился, словно прицеливаясь к чему-то, и вдруг спросил:
— Ты не знаешь, он сейчас на работе?
— Конечно, — сказала Лялька. — С девяти до часу. У него короткий день.
— А мне длинный не надо, — заметил Воронок. — Будь здорова!
— Будь здоров, — сказала Лялька и подозрительно посмотрела вслед Воронку. Интересно, зачем ему знать, когда работает ее дедушка?
Но не скоро получила она ответ на этот вопрос. Зона «Восток-1» умела хранить тайны. Умел их хранить и Егор Егорович, нештатный председатель комиссии по благоустройству города Зарецка.
Он не сказал Ляльке о том, как однажды возле горсовета остановился отряд имени Юрия Гагарина и в кабинет Егора Егоровича вошел Воронок. Как положил на стол перед Егором Егоровичем заявление с просьбой переименовать Первую Еленинскую. Как долго упрашивал Егора Егоровича помочь отряду. Как, наконец, Егор Егорович согласился поддержать пионеров, если будет установлено, что название улицы исторического значения не имеет.
Ничего такого не сказал Ляльке родной дедушка Егор Егорович.
Секрет до поры до времени оставался секретом.
О купце Тищенко и его сыне Аполлинарии ребята узнали из рассказа Ильи Ильича Бабушкина, старого учителя истории, «хранителя» школьного музея.
В детстве Аполлинария Африкановича звали Полем.
«По-ля!» — дразнили его знакомые ребята девчоночьим именем. Поэтому Аполлинарий предпочитал держаться от них подальше. Да и отец, содержатель трактира, Африкан Данилович, не поощрял эти знакомства. Уличная голь не пара его сыну.
Дом, в котором они жили, был сытый, крепкий, как и его хозяева, дом, с презрением смотревший двумя этажами своих окон на голь-дома, толпившиеся перед ним, как нищие перед богатым купцом.
Гордостью Африканова дома были собаки: клыкастые, злые, рыжие, как пожар… Никто не знал, сколько их и какие у них клички. Африкан держал это в тайне. Расчет у него был простой. Не зная клички, собаку не привадишь. А не привадив, не разживешься Африкановым добром.
В сытом Африкановом доме собакам жилось совсем не сытно. Хозяин кормил их всего лишь один раз в день — утром.
