— У нас проблема.
— Что? — Массе дю Рео выпрямился, чтобы посмотреть на испанца, а затем в его компьютер.
— Когда доктор закончит, он скажет нам, что этот человек, — Баррера указал на труп с часами, — Хавьер Грео-Перес. — Он кивнул на экран компьютера, а после нескольких мгновений — на один из двух других трупов, не такого высокого, но более плотного, чем первый. — А это, без сомнения, Родриго Мартес. Его младенцем нашли в церкви. Был вторник, отсюда его фамилия.[57] Но для колумбийцев он Феито. Он был телохранителем Хавьера Грео-Переса, всегда при нем. Убийца. Третий, я полагаю, Руано.
— Вы так думаете?
— Это логично, они ведь были в его автомобиле, no? И все они desaparecidos.
Массе дю Рео оглядел троих мертвецов:
— Тогда в чем проблема? Теперь у нас есть соображения относительно того, кто они.
— Вам известно, как свои называют Альваро Грео-Переса, отца Хавьера? El Triple Cero.
— Три Нуля? Он что, считает себя Джеймсом Бондом, этот ваш тип? — сострил Гибаль.
Баррера ответил ему печальной улыбкой:
— Его называют так потому, что он утверждает, будто в одиночку убил триста человек. Вот этим. — Испанец поднял перед собой обе руки, словно готовясь сжать горло воображаемого противника. — Я склонен верить, что так оно и есть. И еще — что по его приказу sicarios уничтожили mucho mas,[58] тысячи. — Баррера опустил руки. — Su hijo, его сын, был для дона Альваро всем.
«Ауди» с погашенными фарами и заглушенным двигателем был припаркован на обочине проселочной дороги. За рулем сидел Симоне Каннаваро, рядом с ним Жан Франсуа Нери. Тод расположился на заднем сиденье. Все трое наблюдали за входом в замок Меркюэс в нескольких десятках метров от них. Открытые ворота из кованого железа были освещены двумя прожекторами, установленными с обеих сторон на старых каменных столбах.
Нери заерзал на сиденье, ему было не по себе в кромешной тьме, с этим молчаливым колумбийцем за спиной, только что прибывшим во Францию и уже готовым втянуть их в новые неприятности. Одновременно его поражала та оперативность, с которой менее чем через двадцать четыре часа после тревожного звонка Каннаваро Грео-Перес выслал на место своих представителей. Поражала и пугала. Человек, сидящий сзади, похоже, хорошо осведомлен на их счет, на его, Нери, счет в частности.
Тод обратился к нему по-испански:
— Терпение. Еще десять минут и все побегут в ресторан. Я звонил. В отеле станет поспокойнее.
Каннаваро сквозь зубы пробормотал:
