Мотоциклист не был готов к путешествию, а тем более к побегу. Его рана требовала нескольких дней покоя. Как минимум трех. Слишком долго. Сколько времени он ехал после того, как вчера вечером убил тех троих в лесу? Недолго: минут десять? Пять? Или меньше? Он уже не помнил. Сколько дорог, сколько домов в округе? Немного: один. Маловато. Место преступления слишком близко, сбор информации неминуемо приведет сюда.
Должен был бы привести. Уже сегодня.
Он выжидал весь день.
Никто не пришел.
Тела никто не обнаружил?
Это всего лишь вопрос времени. Дней трех?
Двинуться с места — и наткнуться на заграждение, не двигаться — и оказаться в центре воронки смерча.
Мотоциклист поднялся, понял, что нога его не слушается, ощутил, как боль поднимается от бедра до самой спины. Он ухватился за письменный стол и стиснул зубы.
Остаться, потому что выбора у него нет. Остаться, выбрать из двух зол меньшее. А потом другая мысль, хрупкая, тотчас же изгнанная из сознания. Остаться, чтобы перестать прятаться, остаться, чтобы его нашли. И наконец покончить с этим.
В животе заурчало. Он голоден. Часы показывали всего шесть часов вечера. Рано. Он заметил, что левая рука дрожит, постарался не обращать внимания. Ему надо закончить обход, потом он выпустит женщину из подвала, пусть приготовит поесть.
Мотоциклист вернулся в кухню, остановился перед застекленной дверью, увидел лежащего прямо возле нее пса. Ксай поднял голову, посмотрел на него.
Мотоциклист спросил себя, не наблюдает ли за ним кто-нибудь еще. Весь день он задавал себе этот вопрос. Трое заложников в доме. Преследователям стоит задуматься. Немного. Ничуть не бывало. Главное — его нейтрализовать. А с проблемными соседями, которые отравляют жизнь этой семье, те, кто его преследует, располагают идеальным оправданием для имитации кровавого нападения. Никаких причин для ожидания, для переговоров.
Мотоциклист положил руку на запястье, понял, что его все еще сотрясает дрожь, и передумал.
Во второй половине дня он дважды отправлял женщину во двор, чтобы не привлекать внимания соседей резкой переменой в обыденной жизни фермы. Чтобы выманить предполагаемого волка из лесу. Чтобы не подставляться. Он знал, что произойдет там, снаружи, если его поджидают.
Потертый, грязный пуховик Омара Пети́ висел на вешалке, закрепленной на стене у входа в кухню. Мотоциклист надел его и прикрыл голову торчащим из заношенного воротника капюшоном. Куртка пахла потом, фермой, работой, нормальной жизнью.
