- В Париже выше уровень жизни, - объяснил Риверо.
- С чем вас всех и поздравляю, - заключил Сарконе.
И во второй раз заслужил шумное одобрение компании.
"Неблагодарность", "жестокость", "коварство" - вот слова, приходящие на ум, когда мы рассуждаем о жизни. К счастью, нередко всплывает еще и слово "неожиданность". Если жизнь становится невыносимой, так и знайте: где-то поблизости спрятан сундучок с сокровищами.
К концу разговора, кажется, показался свет в конце туннеля.
- Раз уж мы лишены домашних радостей, нужно искать в других местах, высказал свое мнение Тарантино.
Наступила мрачная тишина, нарушаемая лишь громким сопением присутствующих.
- Есть что-нибудь на примете? - рискнул спросить Сарконе.
На Тарантино снизошло озарение.
- Горничная, - произнес он прерывистым голосом.
- Молодая, - уточнил Эскобар, тоже жаждавший лавров. - Та, что приходит убирать вместе со старухой.
- Ни в коем случае! - упрекнул их Риверо. - Разве вы забыли, что горничная в отеле - существо неприкасаемое, священное? Для постояльцев, конечно. Подумайте хорошенько, во что иначе превратится почтенное заведение? Если хотите, почитайте правила проживания. Или проверьте на практике.
- А где взять правила? - спросил Тарантино.
Слегка поразмыслив, Риверо ответил с уверенностью:
- Внизу у швейцара.
- А что делают с теми, кто их нарушает?
- Вышвыривают вон.
- Давай все-таки прислушаемся к этому ненормальному, - предложил Эскобар, обращаясь к Тарантино. - Речь идет о нашем добром имени.
Сарконе согласился:
- Один неверный шаг, и что станет со всеми нами? Риверо поддержал его:
- Вспомните, о чем говорил наш сопровождающий: ступив одной ногой в самолет, мы автоматически превращаемся в посланцев родины.
Тарантино, Сарконе и Эскобар ушли наверх. Оставшись в одиночестве, Риверо покопался в глубинах памяти и ощутил скрытое беспокойство относительно мотивов своего недавнего поступка - перед тем, как собрался насладиться триумфом. Кто-то когда-то рассказал ему что-то о горничных в отеле, которым предписывается быть недоступными. "Я проявил такую твердость (подумалось ему), потому что за границей мы должны уважать законы гостеприимства, любой ценой избегать ненужных столкновений и вести себя безупречно".
На следующий день в обеденный час троица не появилась в ресторане отеля. Риверо посвятил вечер покупкам. По возвращении, падая от усталости, он решил посидеть немного за столиком бара, прямо на тротуаре Елисейских полей. Большой любитель оршадов, из-за невозможности объясниться он удовлетворился мятным напитком. Опорожнив стакан до половины, Риверо поднял глаза на темную громаду Триумфальной арки, забыл про людской муравейник и обрел спокойствие.
