Я отрезала, не зная, как правильно квалифицировать обуревающие меня чувства:
— Всем! Я за него замуж не выйду. Ишь ты, слово он держит. Обломится! Не на ту напал!
— А может, все-таки на ту? — возразил мне Цесариус. — Девочка, неужели ты думаешь — у него спокойная и размеренная жизнь?
— А разве не так?
— Конечно нет. Только за последние дни на Властелина было совершено по крайней мере три покушения.
— Сколько?!
— Три. И это только те, о которых мне известно, — поведал алхимик.
— Что значит «известно»? — нахмурилась я, недопонимая.
— Три раза Кондрад обращался ко мне за помощью, — разъяснил мне лекарь. Лукаво ухмыльнулся: — Но я тебе ничего не говорил. Мне моя голова еще дорога.
— Да, безусловно, — согласилась я. — А с ним все в порядке? Что-то серьезное?
— В порядке, — успокоил меня Цесариус. — Пара средних ножевых ранений и отравление. Раны зажили на нем быстро, а привычка к ядам — очень полезная вещь в наше неспокойное время. Ну да хватит об этом. А то вдруг кто-то подслушает и донесет Властелину? Тогда всыплют мне плетей и на прежние заслуги не посмотрят. — Осведомился: — Письмо читать будешь?
Я согласно кивнула. Получив кучу бумаг, покрутила их в руках и выяснила очевидное: читать на их языке я не умею. Признавая поражение, я обратилась за помощью к лекарю:
— Вы мне не поможете прочитать?
— С удовольствием! — не стал противиться алхимик.
Взял в руки послание и начал читать:
«Возлюбленная названая сестра наша Илона! В знак нашей признательности и благодарности в столь важном для нас деле, Мы, Иалона, наследная принцесса Лайе, признаем тебя своей сестрой и принцессой Лайе. Также Мы даруем тебе титул герцогини Райнер как второму по значимости лицу Государства и наделяем тебя землями Райнер и Гайно. К сему посланию прилагаются официальные документы на владения титулом и угодьями.
Да пребудет с тобой благодать богов.
Твоя венценосная сестра Иалона, наследная принцесса Лайе».
Цесариус закончил и сообщил:
— В официальной части все, но есть еще приватное послание. Читать?
— Угу, — дала я согласие и вся обратилась во внимание.
«Илоночка…» — начал было лекарь и вдруг запнулся.
Я поинтересовалась:
— Что такое? Неразборчиво написано?
— Э-э-э… нет! Просто тут их величество кое-что пометил и приписки сделал своей рукой. Читать?
— Читайте, — безрадостно позволила я, не забыв прокомментировать: — Везде свой нос сует! И ведь не прищемит никто. Жалость какая!
Сделав вид, что не расслышал мой пламенный призыв к членовредительству, Цесариус деликатно уточнил, с трудом сдерживая смех:
