Почему никому в голову не пришло выпустить пособие по выживанию попаданок в тяжелых условиях другого мира? Ей-богу, вернусь, наваяю и буду предлагать всем друзьям и знакомым держать под рукой на случай подобных неожиданностей. Вот только бы вернуться, а то ностальгия с Иалоной до кучи замордовали совсем.
Часа через два весело булькала каша в котелке, доходя до готовности, невдалеке паслась Улетная. Я наслаждалась заслуженным отдыхом, а принцесса решила пообщаться:
— Скажи мне, только честно…
Та-ак, когда к тебе обращаются с проникновенной просьбой «скажи мне, только честно», с ужасом понимаешь, что сейчас, скорее всего, тебе придется долго и красочно врать.
— …Тебе нравится Кондрад?
Отвечая на этот вопрос, мне лгать не хотелось:
— Да, чрезвычайно нравится.
Сотельница замялась, но осведомилась:
— Ты бы с ним… согласилась иметь близость?
Стоит ли травить душу несбыточным? Не проще ли заставить себя забыть?
— Зачем спрашивать?.. Даже если так, то это невозможно по многим причинам, одна из которых — отсутствие собственного тела.
Не желая отставать, Иалона уперлась:
— Ну а если бы…
Я взбесилась и прервала:
— Если бы да кабы, то во рту росли грибы! Ты не понимаешь! Случись такое, у меня все одно не будет шансов! По сравнению с тобой, я серый облезлый мышонок. В моей внешности нет ничего выдающегося, хорошие парни вроде него на меня не заглядываются и в очередь не выстраиваются.
— Ты полагаешь, внешность — это главное в отношениях?
— А разве нет? — задала встречный вопрос.
Помолчав, принцесса разоткровенничалась:
— Я очень похожа на маму, первую красавицу. Но она была глубоко несчастной в браке, потому что папа всю жизнь любил другую женщину. Я видела ее — обыкновенная, ничем не примечательная, а папа в ней души не чаял, на руках носил. Ее, а не маму, к ногам которой падали лучшие мужчины. Вот я и думаю, что было в той женщине, заставлявшее отца не обращать внимания на мамину красоту?
Да-а, жениться по любви не может ни один король.
Беседа прервалась, и мы не стали ее возобновлять, погруженные каждая в свои думы. Вскоре мы улеглись спать.
День второй
На манеже все те же, вокруг все тот же лес и все то же нытье Иалоны. Вышли к деревне. Купили мешок овса для Улетной. Почему на меня так пялятся?
День третий
Ничего не изменилось, кроме нытья. Оно усилилось. Я тоже помечтала о ванне с горячей водой.
День четвертый
Жалобы стали громче и однообразнее. Воспринимались как мантра. Терпеть можно. Посетили следующую деревню. Купили еще один мешок крупы. Аборигены не только пялились, но и принюхивались. К чему бы это? Я так неприглядно смотрюсь? Может, тур по деревням устроить с песней «Мы сами не местные…»?
