Дождь прольется вдруг и другие рассказы | страница 19

подождала, пока в глазах перестанет рябить. Она порылась в багажнике, проверяя свои припасы, и увидела, что еды осталось совсем мало — всего несколько банок спагетти. Она была голодна, но спагетти есть не хотелось. Проверила, как обстоит дело с выпивкой. Оставалось полбутылки белого вина, и она аккуратно перелила его в термос. Прикинула, хватит ли вина до завтра, и сделала глоток, как будто от этого лучше думалось. Но сомнения не исчезли. Может, ей просто не хочется снова ловить на себе косые взгляды в очереди за спиртным в винной лавке. Чтобы выиграть время, она достала из багажника пустые бутылки, прижала их к груди и пошла к обрыву. Держась на безопасном расстоянии, она подбрасывала бутылки вверх, и они падали в пропасть. Она надеялась услышать звук падения — но, как всегда, ничего не было слышно. Затем она вернулась к машине. На «Мысе самоубийц» становилось холодно.

закрылась в машине, выпила еще немного вина и надела на ночь парку.

Бог играл один: там, где он обитал, других детей не водилось. Стало быть, никто не посягал на те замечательные игрушки, которые он находил на задворках брошенной Вселенной. Все принадлежало только ему.

Брошенная Вселенная была очень таинственным местом. Оставленная на произвол судьбы, она продолжала светиться изнутри, как будто ничего не изменилось. На задворках постоянно появлялся новый мусор: бракованные куски пустых надежд, шестеренки и уплотнители, когда-то принадлежавшие механизму бесконечности.

Однажды копаясь в помойке, Бог обнаружил нечто совсем уж удивительное — планету. Резким движением он схватил находку, чтобы вытащить ее из бака, но тут же подумал, что надо бы действовать поаккуратнее: планета, хоть и была цела и невредима, казалась на удивление хрупкой. Пальцы Бога прошли сквозь защитный слой атмосферы и чуть не оцарапались о рыхлую поверхность земли. Тогда Бог, держа шар за белые полюса, принялся рассматривать, не натворил ли чего… Для начала правильной ли формы был этот шар? Если правильной, то теперь он слегка вытянулся и походил на яйцо. Земной прах сыпался в атмосферу с кончиков Божьих пальцев и оседал на полюса, как молотая корица на ванильное мороженое. На континентах, потертых и выщербленных, возникло несколько новых озер. Другого ущерба вроде не наблюдалось.

Бог сел, прислонился спиной к забору и стал разглядывать добычу — иссиня-зеленый мир, теплый и пахучий, где моря преобладали над сушей. Бог принюхался — его опьянил аромат чего-то прохладного и вяжущего, вроде сосны или озона. Сквозь это благоухание пробивались запахи суглинистой почвы, поджаренной хлебной корочки, экваториального перегноя, соленого супа морей и сладкой шипучки рек. Пахло очень приятно.