В двадцатом веке голод, недоедание, тяжёлые бытовые условия и большая опасность погибнуть в годы войны, стали тем негативным, по-истине трагедийным фоном, который оказал серьёзное влияние на формирование психических особенностей русского человека. У большинства людей на уровне подсознания сформировался определённый и устойчивый стереотип поведения, в чём-то производный от инстинкта самосохранения, характерный в разной степени и для других народов. Мой вывод основан не на социологических исследованиях, это результат личных наблюдений за поведением людей в трудовых коллективах, где я многие годы работал, в том числе и руководителем. Личное физическое и социальное выживание по негласно утвердившейся шкале ценностей стало для очень многих людей в последние двадцать лет советской власти более значимым стимулом, чем достижение общих целей и благополучие коллектива, в котором они трудились и где был определён их социальный статус.
Как вы понимаете, в годы советской власти партийной пропагандой декларировалось иное. Но в этом нет ничего необычного — все идеологии в мире, без исключения, проходят сложный, но очень похожий путь развития. Сначала в голове гения зарождается основная идея. В дальнейшем, принятая массами и усиленная наукообразием, она принимает форму систематизированного учения, объясняющего окружающий человека мир. И уже потом, при удачном стечении обстоятельств, становится важнейшей частью мировоззрения многих людей. Помните, у Ленина — идеи, овладевшие массами, становятся материальной силой. Не забудем только, что идеология, даже самая прогрессивная, остаётся, по Энгельсу, ложным сознанием. Российские и особенно советские марксисты стыдливо обходили этот тезис, как-то не очень понимая, о чём идёт речь. Но на всякий случай, после некоторых раздумий, стали глубокомысленно относить его к буржуазным идейным учениям, признавая только за марксизмом-ленинизмом научность и потому исключительное право на владение абсолютной истиной «отныне, присно и вовеки веков». Так и хочется сказать «Аминь», но это было бы некорректно по отношению к классической философии и теории права, на изучение которых потратил в молодости немало сил и времени. И не зря. Но жрецы бессмертного учения, не забывая повторять на всякий случай, что все религии начинались с подмены знаний верой, упорно делали вид, что пропагандируемая ими идеология никакого отношения к теологии не имеет.
Дело в том, что все открытия и научные озарения, положенные в основу идеологий, сами относительны и потому не могут быть истиной на все времена. Процесс постижения мира бесконечен — это аксиома марксистской теории познания, а сектанты из КПСС к ней подходили избирательно, тем самым выхолащивали самое главное — творческое начало. Итог известен. Вывод сделать не столь сложно — объективная относительность, ограниченность конкретных знаний, положенных в основу какой-либо идеи, делают теорию, формирующую сознание человека, не полной, искажённо отражающей действительность, а значит — ложной. В этом смысле мы и говорим об идеологии как феномене ложного сознания. Появление профессиональных «толмачей», переводящих сложные понятия на простой язык, в конечном итоге формализует процесс пропаганды и воспитания, превращая их в рутину.
