В Советском Союзе, признаемся, фантазии прибавилось — трудовые армии имени тов. Троцкого, недоброй памяти ГУЛАГ, в 50—80-е годы — советская армия и всесоюзные ударные комсомольские стройки. Увы, говоря словами неистового Дантона, это правда, горькая правда! В краткосрочной перспективе, когда ручной труд был ещё приемлем, уменьшение затрат на подготовку и оплату труда и усиление эксплуатации трудящихся давали больший результат, чем долговременные вложения в технологии. Тем не менее, никакие исторические особенности советского периода, связанные с ликвидацией разрухи после гражданской войны, индустриализацией, перенапряжением сил народа во имя победы в годы Великой Отечественной войны и послевоенных пятилеток, не оправдывают политики, проводившейся многие годы правительством социалистического государства уже в иное время. Многое становится понятным, если поставить перед собой задачу понять её истинные причины. Нужно честно признать, что в первые годы советской власти по-другому не умели, да и не хотели.
Другая причина тоже понятна — мужественное преодоление трудностей, жертвенное служение коммунистической идее было неотъемлемой частью официальной идеологии. Страдания, пережитые отцами в годы лихолетья Гражданской и Великой Отечественной войн, оправдывали, по мнению руководителей страны, высокую цену, которую приходилось платить новым поколениям в настоящем. Героизм, способность к самопожертвованию становились примером для подражания молодёжи, входящей в жизнь. Они предрекали блестящее будущее детям и внукам и, что очень важно, величие Державе. Нужно совсем не иметь мозгов, чтобы не признавать очевидный факт — патриотизм, как метод воспитания в СССР, эффективно работал пять десятилетий. Ирония и уж тем более сарказм современных вождей российской «демократии» в этой связи просто неуместны. Другое дело, нельзя же было вечно злоупотреблять максимализмом юношества, его романтическим восприятием мира. Мальчики имеют свойство быстро взрослеть и начинают другими глазами смотреть на окружающую действительность. Они начинают понимать, что старшие товарищи довольно бесцеремонно использовали их энтузиазм, «души прекрасные порывы», прикрывая зачастую самоотверженностью молодых собственный непрофессионализм в управлении экономикой страны. И даже когда в Советском Союзе уже могли себе позволить работать по-другому, всесильная и донельзя обленившаяся номенклатура, безразличная по отношению к истинным интересам народа, не спешила расстаться со сложившимися идеологическими и управленческими стереотипами.
