— Так ты, Авдотья, говоришь: я вроде как помещик?..
— О, да что это, дите какое разыскалось! Мне ведь…
— Постой, Авдотья! погоди!
Но Авдотья уже исчезла.
По уходе кухарки мысли Семена Ивановича начали принимать самые разнообразные направления; сначала он, поддаваясь новому ощущению, воспроизведенному словами кухарки, горячо благодаря бога за его милости, шептал: "слава богу", "слава тебе, господи" и вздыхал. Свет лампад весьма гармонировал с настроением души моего героя. Затем наболевшее и наголодавшееся самолюбие его начало требовать какого-нибудь нового удовольствия. Семен Иваныч, успевши убедиться, что он, благодаря бога, ничуть не хуже других, потихоньку начал помышлять о том, что, несмотря на преимущества, которыми обладает он перед многими виденными им лицами, он не получает должного уважения и не имеет нигде права голоса… "За что? — думал Семен Иваныч. — Что я, хуже, что ль, кого? Слава богу, кажется? Нет, погоди!.." При этом он нетерпеливо вскакивал с дивана и тотчас же садился опять. Разгневанная мысль его мгновенно вспоминает все оскорбления, которые он хоть когда-нибудь получал: Семен Иваныч вспыхивал и решал тотчас же на ком-нибудь сорвать кровную обиду. В жару негодования он вспоминает все ту же свою кухарку Авдотью, которая за несколько минут перед этим не дослушала его разговоров и ушла, несмотря на то, что он весьма ласково говорил ей: "погоди", "постой".
— Авдотья! — гаркнул он, с сердцем распахнув дверь в кухню. — Поди сюда!
— Это еще чего, вот…
— Не разговаривать! Я эти разговоры-то слыхал… Пошла сюда!
Семен Иваныч ушел и хлопнул дверью. Авдотья, услыхав, как хлопнула за барином дверь, поняла, что дело разыгралось не на шутку, и не без робости вошла в хозяйские покои. Хозяин в волнении сидел на диване, нетерпеливо болтал ногой и, увидав кухарку, заговорил с ожесточением:
— Когда ты будешь слушать, что тебе говорят? а?
— Господи помилуй! Слава богу, и так слышу…
— Нет, я говорю, когда ты будешь слушать?..
Авдотья не нашлась, что отвечать.
— А? — продолжал хозяин. — Я тебе что сегодня утром сказал?..
— Мало чего ты говорил? У тебя нешто мало приказу-то?
— Нет, что я сказал?
— Что сказал, то и сделала… И нечего орать попусту…
— Мол-лчи! Что я сказал?
— Нечего молчать. Говорю, коли спрашиваешь. Сказал: отнести сапог в починку — отнесла… Приказал тарелки перемыть — вон они…
Семен Иванович еще с большим волнением принялся болтать ногою, готовясь гаркнуть пуще прежнего.
