"Расстрой-ка-а?.. Из каких же это местов слухи такие?.."
И сейчас он, чтобы кабацкой канпании на удивление было, вываливает деньги на стойку и продолжает:
"Расстройка! Деньги-то вот они… Сла-ва богу!.. У меня работы не быть? Да где же это ты по нашей стороне такого мастера сыщешь, чтобы в полном комплекте?.."
Сейчас он полу откинул, картуз заломил, как есть миллионщик…
"Какая же может у меня быть расстройка, когда я вот все эти деньги в пропой отделил?"
"Ну, — говорил целовальник, — уж и в пропой!"
Тут дяденька от обиды такой весь зеленый сделался и потребовал сразу "монастырский", то есть уж самый превосходительный стакан…
Ну, и пошло!..
Только поддает, только поддает, и такой форс в нем проявился, что даже на удивление.
"У меня, — говорит, — работы навалено! У меня всегда без остановки! У меня на двадцати станах идет!"
Истинно глазам моим не верю! А дяденька только покрикивал:
"Д-давай!.. Полно зубы-то полоскать! Расстройка!.."
Под конец того инструменты эти он опять же в прежнее место препроводил и очень вином нагрузился: сидит на лавке, еле держится и все бормочет:
"Я гр-рю, васскор-родие, на двац-пять цалковых в сутки…
Я гр-рю, васскор-родие… может, по всей империи…"
Тут целовальник видит — время позднее, говорит:
"Голубь! Время, запираю".
Взял его под мышки и потащил к двери.
"Я пер-рвый мастер?.."
"Ты-ы! — говорит целовальник. — Кто ж у нас первый-то?..
Ты и есть!.."
"Масей!.. — это хозяин-то наш ему, — признайся по совести, доказал я тебе свое могущество?.."
"Ты, Игнатыч, — отвечал ему на это целовальник, — так меня ноне уничтожил, так сконфузил… То есть истинно победил своим богатством! Я думал, ты бедный, а ты поди-кось!"
"Я-а-а!.."
"Да уж ты-ы-ы!.."
И оставил нас целовальник на крыльце; дождик шел, и темно было…
"Ребятушки! Видели, как я его победил?.."
"Видели", — говорим.
Не могли мы его тащить с собой, повалился он на улице и тут же заснул…
Стали мы ему в трезвый час говорить:
"Дяденька! Что же это вы себя роняете? Перед богом божились, так хорошо выговаривали, а заместо того еще хуже?"
"Ребятушки, — говорит, — знаете, что я вам скажу?"
"Я знаю!" — заговорил Ерш…
"Нет, тебе этого не узнать!.. А вот что я скажу: кажется мне, сколько я зароков на себя ни клади, никогда мне себя не удержать… Потому радости на своем веку только я и видел, когда в лодыжки играл махоньким еще… Люди добрые в мою пору и хозяйство знают, и семью, и почет получают… Ну, а мне этого в своей избе не сыскать! Нет!.. Окромя лодыжек-то я еще, ребятушки, ни единою радостью не радовался… По этому случаю как малого ребенка можно меня обмануть, лишь бы только единую минуточку предоставить мне по моему желанию… Так-то!.."
