Откуда они узнали? Может быть, Гиллрой разыскал какой-нибудь файл, в котором говорилось, что я любила уроки рисования? Наверное, он досконально изучил мое досье. Но если так, то, вероятно, он должен был найти сведения о премии «Молодой мастер»?.. Или нет? Интересно, было ли где-нибудь напечатано сообщение о том, что я выиграла стипендию? Я ничего не знала об этом и никогда не спрашивала.
Я сильнее стиснула в пальцах кисточку, потому что мысли о премии снова пробудили воспоминания о Ксавьере. Постоянно думать о нем было настоящим безумием — Ксавьер был давным-давно мертв, как и мои родители. Как полагалось и мне самой. Но его образ не шел у меня из головы, не говоря уже о сердце. Я вытащила лист бумаги из стопки, уселась за наклонный стол и начала набросок мелком.
Я растворилась в своем рисунке. К счастью, мои навыки никуда не делись за шестьдесят два года. Но из-за стазисного истощения у меня быстро уставала рука. Чтобы закончить рисунок, мне потребовалось в три раза больше времени, чем уходило на такую работу при жизни родителей, но я была довольна. Больше всего меня радовало то, что я смогла так точно вспомнить лицо Ксавьера. Мне было приятно увидеть его снова. Я скучала по нему.
Внезапно меня охватил страх забыть Ксавьера. Вытащив из стопки еще один лист бумаги, я принялась за новый набросок и очнулась только тогда, когда в комнате совсем стемнело и пришлось зажечь лампу. Я нарисовала лицо Ксавьера анфас, в профиль слева, в профиль справа. Я нарисовала, как он смеется и как закусывает губу, когда волнуется. Я нарисовала его в семнадцать, в четырнадцать и в двенадцать лет.
Боже мой, Ксавьер! Как я смогу выдержать все это без тебя? Шестьдесят два года притупили боль, но не притупили моей любви к нему. Она оставалась острой и мучительной, как лезвие, день и ночь кромсавшее меня. Что ж, моя дружба с Ксавьером всегда была проблемой, причем довольно острой. Даже ребенком он мог разбить мне сердце.
Я посмотрела на рисунок, изображавший пятилетнего Ксавьера, и вдруг вспомнила, как выходила из стазиса в прошлом. Раньше, когда я просыпалась, меня всегда ждал Ксавьер.
Ему было пять лет, а я как раз вышла из небытия длиной в несколько месяцев. Наверное, мне тогда было не больше десяти. Я вышла в сад и встретила там Ксавьера и его мать: она работала над каким-то проектом, а он играл с кучей палочек. Я только что выбралась из своей стазисной капсулы, а снаружи убийственно сияло солнце. Мои глаза еще не успели привыкнуть к свету. Я как раз собиралась вернуться обратно в дом, когда на меня обрушились два с половиной фута кипучей энергии.
