Иванов поднес ко рту полное блюдечко, откусил маленький кусок сахару, отряхнул его над чаем, хлебнул и заговорил:
— В прежнее время-с! В прежнее время, бывало, господа, которые случатся приезжающие или хоть и из жителей здешних, в прежнее-то время они вот как: "Сделай милость!", "С великим удовольствием!.." Да что ему? Он швырнет ассигнацию, и получай… Рубль ли, два ли, ему это и внимания не стоит… Ну, а уже теперь… тихо! Теперь, я так считаю, господам много дано забот-с! Хлопоты-с! все надо "самим" расчесть: в кое место! В теперешнее время посовестишься и рожу-то свою к господам совать: стыд! Ежели вот теперь я к вашей милости достиг, то уж истинно — вот куда подошло! Ей-ей-с!
Гость мой вздохнул.
— Н-нет-с! Это не то-с! В прежнее-то время, я так замечаю, было веселее… Всякий желал, чтобы где как приятнее. Купец ли, дворянин ли, чиновник ли, все он нюхает, где бы увеселения, то есть, докопаться… Бывало, зайдешь в лавку, купцы промежду себя балуются, кто в шашки, а кто простым манером, ногу за ноги заплетут — да обземь! Увидят меня: "А! шушвара, дескать, египетская (обыкновенно в шутку), показывай живо!.." В те поры услышишь это-то, да, бывало, еще заломаешься!.. Потому твое не уйдет: купцы эти без тебя на вожжах перевешаются от скуки. Всю эту историю понимаешь и, бывало, еще заломаешься. "Показать мы можем, да ведь, господа, разному показанью разная цена!.." — "Показывай, кричат, лучшева!" А я, бывало, опять: "Лучшева! и этого, скажешь, можно, да опять и то надо знать, какой сорт; есть, говорю, одно, есть и другое, а есть еще, говорю, и такое, что уж лучше его нету!" — "Этого, кричат, самого! Какого нет опасней! Делай! Помудреней!.." — "Не будет ли, скажешь, господа, накладно? Пять серебра, менее не беру!.." — "Делай!" кричат: ну и делаешь.
Я налил гостю другой стакан чаю; он подвинул его к себе, вытер ладонью запотелый лоб и спрятал за ухо свесившуюся прядь волос.
— Бывало, — продолжал он, — какое ото всех почтение! Истинно говорю, умереть — не лгу, идешь, бывало, по улице-то, — только шапку сымаешь, только сымаешь: "А! Иванов! Капитоша! зайди, долбони рюмочку!" — "Эй! друг! сделай штучку…." — "Что дашь?" — "Что угодно!" Ей-ей-с! Иные и господа, а обращались в лучшем виде… У купца у Псунова у одного сколько я денег перебрал, кажется, сметы нет!.. В прежнее время у него в доме — Садом-Гамор: турок ли, арап ли какой, панорамщик, всякий, всякий к нему шел… И что только творилось!.. Музыканты играют, обезьяны ученые скачут, кто на флейте, кто на кларнете, кто фокусы показывает, кто колесом ходит, — ну, то есть, столпотворение было!.. А Псунов-то этот лежит, бывало, в одной рубахе на диване, только покрикивает: "Эй, ребята, проворней!" И я тут же толкусь… Нет-нет и на мою ладонь что-нибудь капнет, — все дай сюда! Все ребятишкам…
