Эксплуатация наезжающих торговцев всегда возмущала Ивана Николаевича; не раз он поднимал против нее свай голос, и все безуспешно, но, наконец, ему удалось склонить однодеревенцев к самостоятельной оценке своего труда, и пред началом ярмарки, после долгой борьбы с рождающимся сомнением у непривыкших к самостоятельности крестьян, он достиг своей цели. Общество, как мы видели, послушало его, установило свои цены и твердо стояло на своем до поры до времени.
— А-а… Евсеич!.. Ну-ну, здравствуй, здравствуй, — покровительственным тоном привететвовал его Петр Матвеевич, снимав с себя лисью шубу и вешая ее на гвоздь у двери. — Не плакал ли по мне, а?
— Слез-то нету…, плакать-то… баба-то выла, — ответил тот, кланяясь ему.
— Обо мне-то? — насмешливо спросил хозяин. — А-а! Ну, спасибо!..
— Поминала, шибко поминала! — продолжал Евсеич. — Дай, говорит, ему, господи, ехать, да не доехать!
— О-го-о!.. И то поминала!..
— И в нос и в рот тебе всячины насулила. Да тебе, поди, икалось? — наивно спросил он.
Петр Матвеевич присел к столу и насмешливо смотрел на мужика.
— Нет, не икалось! — ответил он, по обыкновению барабаня пальцами по столу,
— И то ись, а-а-ах, как честила она тебя, понадул ты ее крепко: понява-то, что из твово ситцу сшита, вся то ись… во-о-о! — произнес он, разведя руками.
— Расползлась?
— По ниточке… мало ль слез-то было, да я уговорил: погоди, мол, приедет ужо, может, на бедность и прикинет тебе чего ни на есть за ушшерб-то.
— За деньги сичас же, крепчай того!..
— За де-е-еньги же, а-а? — удивленно спросил мужик.
— А ты полагал, даром?
— По душевному-то, оно бы даром надоть. Ведь тоже, а-а-ах, друг ты мой, и бабье-то дело: ночей ведь не спала, робила. На трудовую копейку-то и купила его. "Теперя умру. говорит, похороните в ней…" А оно вон исшо при живности по ниточке, а? Взвоешь!
— На то и товар, чтоб носился… вековешной бы был, так чего б и было!.. И не торгуй!
— И не носила, ни разу не надевывала. Так это, друг, что глина от воды, так он от иглы-то полз.
— А глаза-то где были, когда покупала?
— Вишь, бабье-то дело… На совесть полагалась…
— И наука!.. Вперед гляди в оба!.. В торговом деле совести нет… И мы не сами делаем, а покупаем!..
— Нау-у-ука!.. Будет помнить! Так уж за ушшерб-то не будет снисхождения, а?.. Одели милость, не обидь, бедное дело-то: слезами баба-то обливалась, ей-богу!
— Гм… А рыба-то у тебя есть, а? — спросил его Петр Матвеевич.
— Не поробишь — не поешь: наше дело такое, промышлял!..
