Архангельск — красивый город в семь миль длиной, в нем множество церквей, их золоченые купола сверкают на солнце. Дома и мостовые сделаны из некрашеных сосновых бревен. На набережной кипит бурная жизнь, там грузят лес и выгружают рыбу. На деревянных мостках женщины из деревень, расположенных на другом берегу Двины, отмывают треску. Переправляющиеся в город четыре женщины в красных платьях мерно взмахивают веслами, заходя к пристани. Среди сотен лотков ежедневной ярмарки толпами бродят матросы из Шотландии и Норвегии, и какие же невероятные товары здесь выставлены — пироги с треской, корзины из березовой коры и трубки из резной моржовой кости, изображения святых и всякий богоугодный хлам для неимущих богомольцев. А тем временем непрерывно гудят пассажирские пароходики, приплывающие с островов в Белом море либо из придвинских деревень, паровые буксиры тянут горы бревен вверх и вниз по реке. Причалы заполнены нищими богомольцами, жаждущими добраться до Соловецкого монастыря, наиболее почитаемого из всех местных святынь. Многие из них отмерили не одну тысячу миль, пользуясь в дороге даровым гостеприимством, ведь зачастую у них в кошельке не завалялось и копейки. Я прокатился вниз по реке, где видел огромный, принадлежавший монастырю богомольческий корабль. Весь экипаж парохода от капитана до юнги состоял из длинноволосых монахов, они выглядели так живописно и старомодно в синих, перепоясанных подрясниках. Также и посадка богомольцев на пароход, их заношенные разноцветные одеяния представляли весьма занимательную картину, какую не встретишь в цивилизованной Европе.
Я поселился рядом с паломниками, богомольцами, как их называют русские, в гостинице у реки. Ее держала пожилая, весьма добросердечная дама, пускавшая к себе и нищих. Гостиничка состояла из маленькой общей комнаты да нескольких каморок. За столом помещалось не более дюжины. Снаружи этого прибежища лодочников и богомольцев висела выцветшая, голубая, как глаза старого моряка, вывеска — "Чайная", а для тех, кто не умеет читать, веселыми красками были еще нарисованы чайник, чашки, стаканы, булки, кренделя, рыба. Здесь давали чай всего по копейке за стакан, правда, к стакану прилагалось всего лишь полкусочка сахара. Соленую селедку подавали на обрывке старой газеты по две-три за пенни. Молоко и сухари тоже подавались без особых изысков, но это не говорило об их несъедобности. Хозяйка, опрятная пожилая дама, опускалась на колени, чтобы скрести свои полы и скамейки, не реже, чем чтобы помолиться перед святыми образами, что висели позади прилавка.
