— С удовольствием уступаю их вам, коллега. Идите и сами убедитесь, что великое и смешное уже тогда шли рука об руку. И только красота способна подчинить себе все. Но этого вам, кажется, не понять.
— Перестаньте! — прикрикнул на нее шеф кафедры искусствоведения, желая непременно закончить свое высказывание. — Все мы знаем, что подлинное искусство не является точным отображением действительности. Оно не копирует, а создает параллельную жизни действительность.
— Значит, ничто не мешает нам сосуществовать параллельно и в будущем, — заключила Циана, затянув потуже пояс халата и похлопав Афродиту по пухлому плечу.
Однако в желании посмеяться и над своими судьями, она забыла, что находится в двадцать четвертом веке, и снисходительно-иронически похлопала по плечу не настоящую статую, а ее изваянную лазерными лучами голографическую копию. Рука ее беспрепятственно проникла в эту достоверную по объемам, форме и цвету, но все же абсолютно бесплотную параллельную действительность, и это ее испугало.
— Извините!
— Давайте прекратим дебаты! — счел за лучшее профессор-эллинист перед лицом все же не самой Клио, изящной музы истории, а языкастой ее последовательницы. — Коллега, означает ли ваше «извините», что вы наконец-то осознали свои проступки?
— Да, — ответила все еще напуганная Циана, склонив очаровательную головку.
— Хорошо. Тогда какие выводы вы предложите нам сделать, как вы сами оцениваете исполнение поставленной перед вами задачи? Естественно, мы можем и сами принять решение, но научный демократизм обязывает нас сначала выслушать ваше мнение.
Это было жестоко, требовать от нее немедленных обобщений и выводов, но комиссия явно спешила.
— Итак? — неумолимо поторопил девушку профессор-эллинист.
Девушка неуверенно замямлила, будто ей попался самый трудный вопрос на экзамене:
— Э-э, во-первых… во-первых, коринфское вино нельзя пить неразбавленным. Они его пили с ключевой водой.
— Достаточно! — остановил ее профессор знакомым тоном, который по обыкновению предвещал самую плохую отметку. И он торжественно выпрямился: — Коллеги, совершенно ясно, что заключение, к которому мы пришли в ходе предварительных консультаций, абсолютно правильно. Имеются ли возражения против того, чтобы немедленно уничтожить все записи, доставленные студенткой из этой злополучной командировки, и вообще всю информацию, связанную с этой историей, в памяти всех, кто к ней причастен?
— Но почему? — спросила Циана, и ее вопрос повис в воздухе.
