Сия кокетливо присела, изображая реверанс, и протянула букет, чем окончательно привела его в замешательство: не хватало еще, чтобы он забыл свой собственный день рождения или именины!
— В знак благодарности! И за высокие достижения в любви, — пояснила Сия с довольно напряженной улыбкой. — У нас будет ребенок!
Точно как в старых пьесах, сначала он схватился за спинку стула, а потом сел. Первой его мыслью было: «Вот, Циана была права…», но тут же его обожгло: «Да чем же я виноват?». А когда Сия чисто по-женски обиженно поджала губки: «Ты, кажется, не рад?», душа историка уже стенала, противясь противоестественному ходу вещей: в воскресенье он ходил по грибы, никакого ребенка и в помине не было, вернулся назад в четверг, и вот на тебе… Нет, это чистое безумие, сколько бы там ни болтали об относительности времен и так далее! Даже в самом худшем случае дни до воскресенья должны были бы просто повториться, откуда же взялся этот ребенок?
— Чужие люди радуются, а ты… — собиралась было заплакать Сия, но не смогла выдавить из себя ни слезинки, — шеф хочет быть кумом, даже крестным отцом.
— Значит, шеф узнал раньше меня… — сказал он задумчиво, не имея никакого желания заедаться или прислушиваться к расползавшимся по институту слухам о связи профессора со своей секретаршей; пока он еще просто пытался вписаться во время.
— Ты же куда-то исчез, — осторожно, стараясь не перегнуть палку, упрекнула его Сия. — А он еще утром поручил мне составить список нуждающихся в жилье… ну вот… я и сказала ему… что мы тоже нуждаемся…
Их связь продолжалась не больше трех месяцев, и пока о женитьбе не заходило и речи, но он не упрекнул ее за поспешность и за то, что она поставила его перед свершившимся фактом. Да и какой смысл упрекать ее, раз в компьютерах будущего записано-то ли на ленте, то ли на кристалле — что он женат, у него есть дети и внуки и что все уже случилось, хоть никто и не спрашивал его, хочет он того или нет!
Он встал, ноги у него подкашивались, попытался придать себе торжественный вид и обнял будущую мать его ребенка так, будто опасался нанести вред будущему наследнику. Однако, несмотря на столь безрадостное начало, как это часто случается, ей предстояло полное благополучие в браке, потому что мужчина, заранее расписавшийся в собственном бессилии, легче примиряется со всем, что преподносит ему судьба, всегда уступчив и кроток. Так вот, кандидат наук уже знал, что не пойдет по грибы в воскресенье, потому что Сия наверняка потащит его в другое место, вероятнее всего на торжественный обед к своим родителям. Нашептывая ей на ушко: «Я очень рад, моя дорогая, очень счастлив!» — он был готов примириться и не с таким; ему казалось, что судьба его и в самом деле решена и изменить ничего невозможно, как сказал бы профессор по машинам времени.
