Из-за этих последних информаций бедный комиссар вдруг почувствовал, что жутко голоден, и невольно значительно ускорил темп допроса.
— Так есть ли у брата завещание?
Габриэла пожала плечами и покрутила головой.
— Где там, никакого завещания нет. Как Миречек разводился, так адвокат отсоветовал, сказал — сейчас дело очень простое. Закононаследников две штуки, и никого больше, брат и сестра, или, там, два брата, на что нам все эти учреждения. И так осталось.
Комиссар испытал вдруг такое огромное облегчение, что с трудом удержал себя от крика радости.
Финансовый мотив понравился ему больше всего, но он чувствовал — надо покопаться глубже, ведь покойный и в самом деле был приятной наружности, так что тут запросто могла вмешаться какая-нибудь девица. Опять же, способ убийства казался следователю более подходящим женщине, а не мужчине. Хотя над этой идеей он еще не подумал как следует, но уже чувствовал ее где-то у себя внутри.
— А что вы можете сказать о знакомых брата? О женщинах, которые, по вашим словам, так нахально лезли к нему? Кто-нибудь из них отличался чем-то особенным?
Габриэла все с большим трудом отвечала на расспросы следователя, это просто бросалось в глаза.
— Можно подумать, что пану следователю больше нечем заниматься, как этими отбросами. Что я могу о них сказать? Некоторых видела, других нет, но знаю, что бесстыдные и настырные — дальше некуда. Как их звали, не знаю или уже позабыла. Когда я приходила к брату, редко их тут заставала, хотя видно было, что были. Вечно забывали свои шмотки: шарфик, духи, не мое это дело.
Будь опять же следователь постарше и поопытнее, знал бы, что это как раз ее дело, а братец, по всей видимости, старался не показывать своих курочек строгой сестре, избегая скандалов. Она же наверняка, приходя, обнюхивала — в полном смысле весь дом, чтобы опять убедиться: приходили стервы.
Следователь повторил:
— А из тех девушек, что за ним ухлестывали, кто-нибудь отличался чем-то особенным?
— А как же, очень даже отличилась — убила его, сука!
— А все другие?
— Ну откуда же мне это знать? — вспыхнула свидетельница. — Совсем вы меня к стенке прижали, одно долдоните, а я ведь на голове у него не сидела, всего не знаю! Только то, когда сам о которой скажет, но о девках мы говорили мало, он мне больше о работе своей рассказывал. Как ему трудно, какие проблемы, с клиентами мука мученическая, то им достань, сё, а потом растение засыхает, а брат виноват. Да и о клиентах так, общими словами, ни одного по имени не называл, просто говорил: это хороший клиент попался, а этот — совсем дрянь.
