— Вот то-то и оно! Смотри, чтобы, как бы чего не случилось. А вдруг возьмет да осерчает. Что тогда?!
— Я никого не боюсь, — начал было приятель, но вовремя одумался. И уже вполне рассудительно добавил:
— Пожалуй, ты прав. Не зря, как видно, говорится «молчи в тряпочку, пока молчится»… или как там его?
— Не. Просто «молчи в тряпочку». Чтобы не вышло еще хуже, —
поправляю я.
Все-таки я по специальности филолог как-никак. Хотя давно уже
преподаю в школе только труд.
А приятель, он, — просто слесарь-сантехник, хотя и высшего
разряда.
— А теперь, давай еще по стакану и разойдемся. Приятель согласен.
Ну, пришел я, значит, вечером домой, точнее, уже ночью. А жена, черт бы ее подрал, все еще не спит! И, стало быть, все видит!
Но почему-то не ругает. Напротив: ласково так смотрит, будто мною
любуется. «Что-то здесь не так, — думаю. — Быть такого не может. Уж не завелся ли и у нее кто-нибудь?!»
Тьфу ты, ну что за напасть, то друг, то жена! Прямо нет никакой
радости в жизни! Как тут с горя не запьешь!
опасения, что что-то не так, и в самом деле, под твердились, но, к сожалению, совсем по другому поводу. оказывается, звонила жена
приятеля и так меня хвалила, а мужа своего, пьяницу, так чехвостила, что даже моя поняла, что что-то здесь не так. И, видимо, убоявшись, 6
I. Чертова дюжина
как бы чего не вышло, решила меня приласкать на совесть. И теперь
надо было отрабатывать в постели уже по полной программе. Вот так-то, друзья, проявлять заботу о делах кого-то чужого! Пусть
даже и закадычного твоего приятеля.
17 июня 2004 г.
ГоСТИ
Никифор Бездремов, в прошлом совхозный сторож, а ныне и того
меньше — всего лишь обычный пенсионер, кемарил после сытного
обеда на веранде. Внутри дома было душновато. Вдруг его внимание
привлек какой-то подозрительный настойчивый шорох, доносившийся, кажись, со стороны сарая. «Чтобы это могло быть?» — подумал
Никифор и, насилу приоткрыв слипавшиеся глаза, нехотя поднявшись, двинулся к источнику звука.
Подойдя к двери, ведущей в сарай, он не стал заходить сразу. Приложив к одной из щелей глаз, попытался вначале узреть хоть что-то. Внутри, как ни странно, кажись, никого не было. Зато шорох стал
теперь слышен настолько отчетливо, что сомневаться, что он доносится именно из сарая, больше не приходилось. Надо было делать выводы. Перекрестившись, Никифор открыл дверь, и, взяв в руку молоток, боязливо озираясь по сторонам, вошел внутрь. Сделав несколько крадущихся шагов вдоль стены, нащупал электровыключатель и резким
