Из тех, например, которые не могли дождаться завершения долгого воскресного вечера. И они не отказались бы переместиться вдруг в эту комнату, чтобы тоже побыть вблизи. Не наедине с одной из них, нет. Это было бы ненужным беспокойством, а в дружном их кружке.
Кружок заинтересованных шаш. Испытавший его простое очарование захочет испытать его ещё раз. Ненавязчивую заботу, сдержанные взгляды и молчаливое обещание. Ни у кого это не получается лучше, чем у молодых обитательниц города Шаш, не стоит об этом даже спорить. Подумают, что вам ещё не довелось. Подумают, что вам уже никогда не понять.
Примерка закончилась, бусы благополучно вернулись на шею хозяйки.
– А ты с кем была в кино?
– Давайте лучше про бусы.
От окна всё сильнее веяло холодом наступающей ночи. Никому не хотелось больше ничего из того, что оставалось на столе. Наконец все вдруг согласились, что пора домой. Зара проводила их до двери.
Холодная картошка вкуснее холодного жирного мяса. Последний кусочек, Зара положила крышку на место и отошла с чувством, что нужно было остановиться раньше. Домашние приготавливались ко сну. Она вернулась в свою комнату и присела на кровать. На ночном столике давно уже не было книги, взгляд скользнул по корешкам на полках. И не остановился ни на одном. Что бы сделать? В голове вертелось несколько строк. Она взяла с полки широкую книгу, положила на неё лист чистой бумаги, выбрала острый карандаш и устроилась поудобней на кровати.
Потерянному времени я ощущаю цену
Сильнее с каждым часом, с каждым днём.
Дом совсем утих, слышалось тиканье больших часов в гостиной. В самом конце третьей строки появилось одинокое зачёркнутое слово «смену». Было ещё не совсем поздно для звонка. Они встретились случайно несколько дней назад в автобусе и проболтали всю дорогу как ни в чём не бывало. Домашние сказали, что кто-то звонил сегодня утром. Заторопившаяся вдруг стрелка часов и волны неспокойного томления, проходящие от увлажнённых губ к заострённым соскам и неспокойным ногам, ослабляли сопротивление разума.
– Алло?
– Привет, – она уже жалела, что поддалась слабости. – Что делаешь?
– Да ничего, спать уже пора.
Беспокойство и тоскливость ночи сильнее стеснили грудь. Пауза стремительно приближалась к черте, за которой любые её слова покажутся неуместными. Наконец пришла помощь с другого конца провода.
– Я что-то так и не собрался поехать кататься, потерял день.
– На лыжах?
– Да. Если бы не сыграл утром в футбол с Витом, совсем была бы тоска.
