Золотые века [Рассказы] | страница 27

— Если быть точными, прошло уже двадцать девять лет, — вмешался в разговор городской нотариус.

— Но это же совершенно невероятно и, вне всякого сомнения, представляет собой явление исключительное, — произнес секретарь Военного министерства. — В вашем распоряжении имеются эти восхитительные утесы, созданные природой. Однако еще большего восхищения достойна природа этой женщины.

Поскольку ответом ему было молчание, он продолжил:

— Да неужели вы этого не понимаете?

Они этого не понимали.

— О, эти штатские, — произнес он, и в голосе его звучали одновременно презрение и жалость. — Им неведома драма окоп. На передовой солдаты одержимы тремя страстями: женщины, женщины и еще раз женщины. Враг осыпает наши позиции не только шрапнелью, но и листовками. Содержание их всегда сводится к одному: пока ты тут страдаешь, твоя жена спит с соседом. Но если бы у наших солдат была уверенность в том, что их жены ведут себя так же, как эта, происки врагов пошли бы прахом. Вне всякого сомнения!

В его голосе прозвучали нотки раздражения: — Моральный дух армии! Моральный дух солдат — вот главное! Эта женщина являет собой пример поведения в тылу, который стоит четырех дивизий! Теперь вы меня понимаете?

■

Однако, несмотря на то что некоторые граждане хотели заполучить в качестве награды для города мост, а другие ремесленное училище, большинство склонялось к идее статуи с мраморной плитой, потому что мосты идут на пользу только тем, кому надо переезжать на другую сторону реки, а ремесленные училища — людям неблагодарным, которые получают свой диплом, поступают в столичный университет и никогда больше не возвращаются в город. Надпись на постаменте Semper fidelissima[12] они позаимствовали у одного известного журналиста, написавшего прекрасную статью об уродке. Теперь о ней говорила вся страна, и все газеты печатали репортажи с фотографиями. Под ними значились все имена и фамилии изображенных на них лиц, и все достойные жители города поспешили изучить и исследовать генеалогическое дерево женщины, чтобы внести туда необходимые изменения, — и по странному стечению обстоятельств оказалось, что добрая половина отцов города приходятся ей родственниками.

Однако, если какой-нибудь вопрос и вызвал споры, так это была организация праздничного ужина, который устроил в ее честь город. Еще до того как правительство дало деньги на монумент, было принято здравое решение устроить многолюдный ужин. Ее посадили среди самых почетных жителей города, которые обращались к ней так деликатно и нежно, как обычно ведут себя в присутствии детей-идиотов, выживших из ума стариков или котят персидских кровей.