— Вы мои так — и я ваши так! — пробормотал Ромашка, чуть не плача от гнева. — Я сейчас вот тоже все истопчу! Все до одной!
Но потом остановился. «Они так — и я так? Нет. А вот я не буду так. Я вот пойду да председателя приведу. Пусть он посмотрит, что его дочка делает».
Ромашка побежал. Недалеко от риги ему встретились Груня и Стенька. За ними по тропочке семенил Козлик. И сзади всех, отмеряя длинными ногами неторопливые шаги, шел Женька.
— Ты уж посадил? — весело удивилась Груня. — Уж успел?
Ромашка сверкнул на нее светлыми ледяными глазами и ничего не ответил. Он шел прямо на них, не сворачивая.
— Вот идет, как бык какой, — закричала Стенька, — да еще толкается!
Козлик еще издали посторонился. А Женька хотел было задержать Ромашку и широко расставил руки:
— Стой! Пропуск давай! Пароль говори!
Но Ромашка молча отпихнул Женьку и пошел не оглядываясь. Все в недоумении посмотрели друг на друга.
— Что это он?
— Что это на него наехало?
Тут их догнала Раиса. У нее было обиженное лицо.
— Ромашка совсем взбесился! Я его не трогаю, а он толкается!
Подойдя к огороду, они сразу поняли, почему Ромашка взбесился. Все они, так же как и Ромашка, неподвижно остановились перед испорченными грядами.
— Ой, кто же это натворил? — жалобно сказала Стенька и обеими руками взялась за щеки. — Ой, батюшки!
Женька стоял, засунув руки в карманы и приподняв плечи. Черные брови его сдвинулись к самому переносью.
— А вот пусть не хвалится! — возразила Раиса. — А то — «мои лучше всех, лучше всех»! Вот тебе и лучше всех!..
Груня огорченно глядела на гряды:
— Еще на нас подумает, вот что хуже всего!
— А если взять да поправить? — несмело предложил Козлик.
Женька выдернул руки из карманов, оглянулся — нет ли заступа.
Груня поняла его движение:
— Вы пока сажайте огурцы, а я сейчас за лопатами сбегаю. Живо поправим.
Она не успела уйти, как пришел Ромашка, а за ним Грунин отец.
— Вот, дядя Василий! Смотри, — сказал Ромашка, не взглянув на ребят, — вот что сделали!
Председатель помолчал, потеребил ус и медленно перевел глаза на Груню:
— Это что же у тебя делается, бригадир?
— У меня! — вспыхнула Груня. — Как это — у меня? Мы все грядки делали… мы не портили…
— Они не портили! — горько сказал Ромашка. — Это не они, это петровские колхозники на конях проехали!
— Что ты, Ромашка! — крикнула Груня со слезами. — Ты и правда думаешь, что это мы?
— Нет, не вы, — повторил Ромашка. — Я и говорю — не вы, я говорю — это петровские… Это им не понравилось, что мои гряды тетка Елена похвалила!
