— Ты бы радовался, что все так хорошо обошлось, — робко заметила я.
— О чем ты? А, о милиции… Хорошие ребята, только за «Динамо» болеют.
Нет, мужчины, определенно, произошли от других обезьян. Война — фигня, главное — маневры. То есть футбол, разумеется. На этом фоне можно пренебречь даже подозрением в убийстве.
Соседка Алевтина пропала. Не то, чтобы мы тосковали в ее отсутствие, но по нынешним времена такое исчезновение могло означать все, что угодно, вплоть до летального исхода. А потом, мы — жильцы шестнадцатого этажа — давно привыкли к тому, что во второй половине дня наша местная достопримечательность, одинокая пенсионерка неопределенного вида и возраста, опохмелившись, выползала с персональным табуретом к лифту и бдела: следила за всеми входящими и выходящими в пределах одной лестничной площадки. Помимо этого, для подъема собственного жизненного тонуса, она любила устраивать дикие скандалы всем соседям без разбора. И, добавлю, без видимой причины.
Так или иначе, в течение двух недель Алевтины было не видно и, что особенно странно, не слышно. Зато каждое утро из ее квартиры выходили трое так называемых «лиц кавказской национальности», двое из которых были женского пола. Эти два «лица» за редкими исключениями были обременены многопудовыми сумками с зеленью и прочими дарами южной природы. Лицо мужского пола, по-видимому, выполняло при них нелегкую и почетную работу эскорта и охраны.
То, что пенсионерка-алкоголичка сдала «излишки жилплощади», было в порядке вещей. Среднестатистической пенсии и трезвеннику-то на жизнь явно не хватает. А если нужна не только еда, а еще и «веселящие напитки», в данном случае, типа портвейн, то такое обстоятельство и вовсе делало ситуацию безысходной. Мы не удивлялись, пока видели саму Алевтину живой и здоровой. Наоборот, после того, как убедились, что мафиозных разборок на площадке вроде бы не происходит и гранат к дверным ручкам не привязывают, и вовсе успокоились. Каждый выживает, как может. Квартиранты же вообще только ночевали и вели себя тихо и прилично. Бывает много хуже.
Первое время и сама Алевтина, казалось, начала новую жизнь. Перестала напиваться уже к полудню, а лишь к вечеру ходила чуть-чуть навеселе. Не приставала к нам среди ночи с требованием немедленно произвести генеральную уборку на лестнице. И вообще изменилась к лучшему. Настолько, что, когда пару месяцев спустя перестала вообще появляться, мы не сразу это заметили.
