), хлынувших на архипелаг в IV в. и создавших «культуру
кофун». Другой тезис: формирование нового социального слоя, кормящегося за счет излишков сельскохозяйственной продукции и имеющего возможность не посвящать себя вопросам пропитания как таковым, объясняется эволюцией местной экономики.
Зато никто не может отрицать, что в VI в. — в 522 г., говорят любители точности, — в большом количестве, даже массовом по меркам того времени, в районе современных Осаки и Нары поселились корейские ремесленники. Через поколение (в 538 или 552 г., согласно традиционной датировке) появился буддизм. Привезенный из Пэкче (запад Кореи), где сходились потоки из Северного и Центрального Китая, то есть принадлежащий как к «учению старейших» (тхераваде), так и к махаяне, включающий представления о милости и элементы, пригодные для создания религии спасения, он начиная с рубежа нашей эры шел караванными путями и в конце I в. затронул Китай.
Волна буддизма
Эта история началась в Японии, как, согласно легенде, уже произошло в Китае, с путешествия одной статуи — изображения Будды из позолоченной бронзы, которое царь Пэкче якобы послал своему японскому коллеге, чтобы тот обрел свет Будды. Царь Пэкче также и в первую очередь пытался заключить союз против грозного и очень близкого противника, своего соседа из государства Силла на юго-востоке Корейского полуострова.
Правду сказать, у этой инициативы было сравнительно мало шансов на успех. В самом деле, организацией религиозной жизни в Японии, как во всех архаических обществах, занимались люди с вполне определенными функциями — шаманы (они старались связаться со сверхъестественным началом, чтобы передать его волю людям), прорицатели (они пытались контролировать непостижимое) и жрецы, которым полагалось устанавливать связи с сакральным при помощи молитвы. Так что ничего удивительного — судя по официальным трудам по японской истории, написанным два поколения спустя, — если жители архипелага озадаченно смотрели на нового бога с человеческим лицом: местных божеств в принципе не изображали в явно фигуративном виде, и в любом случае их изображения никогда не были антропоморфными. К тому же старинные семейства Японии, обладавшие властью, чье аристократическое достоинство и признание со стороны большинства населения были основаны на теоретическом происхождении от этих богов (ками), могли ощутить опасную угрозу — их предполагаемые предки низводились в ранг вымысла или второразрядных существ. Хуже того: а если Будда окажется новым божеством, более могущественным, чем родовые
