– Хорошо, давай поговорим начистоту! – Он бросил на тарелку нож и вилку. – Скажи, о чем ты думаешь, и мы покончим с этим.
Но разве могла она сказать Лайаму, что ей нестерпимо хочется прикоснуться к нему? Что ей хочется узнать, как он целуется? Разве могла она признаться, что тело ее внезапно пробудилось к жизни?
Защитные механизмы, которыми Софи отгородилась от окружающего мира, перестали действовать.
– Я ни о чем не думаю!
– Тебя интересует, почему распался мой брак?
Она вгляделась в его лицо, затем покачала головой:
– Нет, Лайам. Мне интересно, почему ты не заходишь в детскую, почему не был в том конце дома уже пять лет.
Лайам не отвечал. Софи решила настоять на своем – ради Гарри.
– Я только что рассказала тебе об одном из самых тяжелых эпизодов в моей жизни. Ты должен знать, почему я не могу воспитывать Гарри. Я была честной с тобой. Ты тоже должен быть честным – если не со мной, то хотя бы с собой.
– Иначе что? – бросил Лайам. – Ты увезешь Гарри? Я – его единственный выбор!
– Нет, не единственный. – Софи старалась говорить спокойно. – Есть множество пар, которые мечтают усыновить малыша.
Он побледнел:
– Ты предпочитаешь отдать его незнакомым людям?
– Я с радостью отдам его тем, кто будет любить и лелеять его!
Они смотрели друг другу в глаза, тяжело дыша.
– Ты все еще не веришь, что я могу любить его, – наконец сказал Лайам.
– Сейчас мне кажется, что он для тебя – некая обязанность, которую ты должен выполнить в память о брате, чтобы искупить свою воображаемую вину. – Софи помедлила. – Похоже, ты не очень обрадовался, обнаружив, что у тебя есть племянник.
– Послушай, я вообще не очень веселый парень, не так ли?
– Тогда ты не сможешь подружиться с ним. – Все это очень беспокоило Софи. – Иногда мне кажется, что ты боишься его.
– Я купил ему Му-му! И я покормил его сегодня вечером, разве не так?
И еще он пел малышу. Софи хранила это воспоминание, словно талисман.
Они немного помолчали.
– Лайам, ты должен любить ребенка всем своим сердцем. Гарри – совсем крошечный. Он невинный младенец. И он заслуживает всего самого лучшего.
Лайам неотрывно смотрел на нее. Он сжал кулаки так, что косточки на его пальцах побелели.
– Эта детская, – прорычал он, – напоминает мне о давних мечтах, от которых я давно отказался!
Ее сердце защемило от боли.
– Комната вызывает у меня тяжелые мысли. – Лайам провел рукой по лицу, разжав судорожно сведенные пальцы. – Но ты права. Во всем этом нет вины Гарри. Он не должен платить за мои ошибки.
