Иоахим сначала отнекивался, но Рёстлер сумел его уговорить.
— Только одно условие. Вернее, два. Я сам нахожу предмет, и — это главное — никто меня не отвлекает, не заглядывает через плечо. Не люблю я этого. Договорились? Начали.
— Все, продолжаем вести беседу, не мешаем художнику, — срежиссировал Рёстлер.
Ройтер довольно сносно поддерживал дискуссию о музыке, в частности о преимуществах легкой немецкой ритмической музыки перед американским джазом. Хотя музыкальные сентенции он черпал в основном из бесед с тем же Рёстлером. Этот-то был настоящим знатоком!
Патефон заиграл венгерский танец Брамса.
— Вот я чего действительно не могу никак понять, — зацепился Ройтер, — Брамс, по-вашему, как? Еврей или нет?
— Вообще-то я видел портрет, — задумчиво произнес майор Лутц. — По внешним данным… И волосы светлые, и глаза голубые… Скорее всего Брамс — ариец.
— Но почему же тогда он берет за основу крайне сомнительные цыганские мотивы…
— А я думаю, что просто большой художник должен воспринимать все, и хорошее и плохое, — выступила Вероника. — О плохом тоже нужно напоминать, иначе мы просто позабудем о том, что оно есть на свете. Наверное, художник, музыкант, вообще творческая личность имеет право пропускать через себя все…
Шепке вообще устранился. Он положил на папку листок плотной бумаги и активно вырисовывал на нем что-то. Что — видно не было. Никто и не думал его беспокоить — художник!
Иоахиму потребовалось около 40 минут для того, чтобы создать картину. Когда он посчитал произведение законченным, он просто молча перевернул свой импровизированный мольберт лицом к собравшимся. Это был портрет Вероники. Польстил ли художник своей модели? Вовсе нет, все черты были переданы очень точно, но на куске картона был изображен ангел, настоящий ангел, преисполненный чистоты и наивности и какого-то неуловимого сострадания к окружающему миру. Он смотрел с портрета широко открытыми глазами, повернувшись вполоборота, и как бы вопрошал — неужели мир так ужасен?
— Вот, — удовлетворенно отметил Шепке.
Рёстлер восхищенно развел руками…
— А вы говорите «не художник»! Вот, настоящая работа мастера. Фрау Лутц, я полагаю, что этот портрет должен занять в вашем доме почетное место.
Вероника покраснела, закрыла лицо руками, смахивая слезы.
— Спасибо, — прошептала она.
— Вы что, плачете? Не нравится портрет?
— Нет, нет, портрет великолепен, не обращайте внимания…
Все были заняты Вероникой, и в комнате было довольно шумно. Если бы было чуть тише, то можно было бы услышать, как злобно скрипят и крошатся от натуги зубы Эрики.
