— Гм-м, — сердито протянула обладательница бинокля, пристальнее всматриваясь в бегущую фигуру, облаченную в бесформенное серое платье.
Серая фигура склонилась над ручьем и, разложив какую-то газету, начала складывать туда кресс. Потом завернула его и положила в корзину. Повесив корзину на руку, она пошла вдоль берега ручья и вышла к пруду, берег которого был усыпан мелким песком.
— Ну знаете ли! — вскричала обладательница бинокля, когда девушка сорвала с себя очки, сняла сетку для волос, встряхнула темными кудрями, заблестевшими на солнце, и начала снимать платье. Один пристальный взгляд на ее прекрасную фигуру, и даму, наблюдавшую за Мартой в бинокль, затрясло от ярости. — Надо с этим что-то делать, — свирепо сказала она. — И немедленно!
Ярость уступила место осторожности. Она уселась на холм и начала обдумывать план предстоящей кампании.
— Любая, кто согласится на такой жуткий маскарад, любая, кто может выглядеть до такой степени привлекательной и скрывает это, явно преследует какую-то цель.
Она увидела, как легкими, грациозными движениями, вызвавшими у нее зависть, девушка переплыла пруд, потом вернулась обратно, достала из корзины полотенце, вытерла волосы, натянула серое платье, сбросила мокрый купальник, выжала его, положила в корзину, а потом улеглась на песок, положила руки под голову и заснула.
— И еще получает жалованье! — вскричала наблюдательница. — Платят деньги за то, что она лежит на солнышке.
Марта лежала там недолго. Ей стало неуютно, возникло чувство, что за ней наблюдали, когда она переодевалась. Она заслонилась рукой от солнца и огляделась. Ощущение, что над ней словно занесена рука с ножом, не проходило.
«Может быть, это игра воображения, но я пойду назад», — решила она. Вскочила на ноги, натянула на волосы сетку, надела очки и бежала, не останавливаясь, до самого дома.
Старожил мыл микроавтобус.
— Твоя мамаша говорит, что ты завтра пойдешь в церковь. Мисс Флинт думает пойти с тобой, а Карн сказал, что сам отвезет вас. Может, я тоже с вами поеду. Думаю, дом никуда не денется.
На следующее утро они вышли из дома, можно сказать, всей семьей. Марта попыталась замаскировать хороший фасон своего единственного плаща, но стала выглядеть только еще красивее. Чтобы компенсировать это, она решила неуклюже нахлобучить мамину шляпу. Но по дороге в церковь она невольно передвинула ее, и шляпа теперь сидела как надо.
Пока не запел хор, слышались разговоры. Кто-то думал, что новая экономка Карсона — та, что постарше, кто-то — та, что помоложе. Затем все сошлись на том, что ошиблись. У Карна явно гостили родственники.
