Ее глаза внезапно открылись, когда она услышала щелчок зажигалки Кейджа. Вырвавшееся из нее пламя осветило кончик сигареты, зажатой в его губах. Он положил зажигалку в карман и затянулся.
Я же сказала тебе не курить в этом доме, — возмущенно заметила Сара со своего места на диване. Ее глаза были сухими, но словно затуманенными тусклой пеленой. Она выглядела сморщившейся и усохшей, почти как скелет. Выражение лица ее было столь горьким, что казалось откровенно враждебным.
— Прости, — искренно извинился Кейдж, подошел к входной двери и выбросил сигарету в сгустившуюся ночную мглу. Ее падение было похоже на сорвавшуюся с неба крохотную звезду. — Привычка.
— Неужели обязательно являться с твоими отвратительными привычками в этот дом? Разве ты совсем не уважаешь свою мать? — задал вопрос Боб.
Кейдж буквально застыл, садясь в свое кресло, пораженный его грубым и оскорбительным тоном.
— Я уважаю вас обоих, — тихо и спокойно ответил он, внутренне сжавшись от охватившего его горького чувства.
— Да ты никого и ничего не уважаешь, — коротко заметила Сара. — Ты даже ни разу не сказал мне, что скорбишь о смерти брата. Я не получила от тебя ни малейшего сочувствия.
— Мама, я…
Она продолжала, будто бы он ничего и не говорил.
— Сама не знаю, почему я вообще ожидала этого от тебя. С самого твоего рождения от тебя мне были одни неприятности. Ты никогда не заботился обо мне так, как это делал Хол.
Дженни выпрямилась, желая напомнить Саре, что в течение всех этих дней Кейдж полностью взял на себя контакты с внешним миром, освободив их от занятий всеми печальными формальностями, связанными со смертью Хола. Однако она не успела произнести и слова, как Сара продолжила изливать свой гнев и горечь.
— Хол не отходил бы от меня в подобных обстоятельствах.
— Я не Хол, мама.
— Думаешь, мне следует об этом напоминать? Да ты не стоишь и пальца своего брата.
— Сара, пожалуйста, прекрати! — воскликнула Дженни, нетерпеливо и смущенно ерзая на краешке стула.
— Хол был таким хорошим, таким хорошим и милым. Сынок мой. — Плечи Сары затряслись, и ее лицо сморщилось в новом приступе рыданий. — Если уж Господь решил забрать одного моего сына, почему Он взял Хола и оставил мне тебя?
Дженни в ужасе закрыла рот руками:
— О господи.
Боб опустился на колени перед креслом своей жены и принялся утешать ее. Долгое мгновение Кейдж смотрел на родителей, словно не веря своим глазам, потом его лицо окаменело. Он резко развернулся и бросился к двери, распахнув ее так, что она с грохотом стукнулась о каменную стену. Он перепрыгнул через перила крыльца и бросился вниз по ступенькам.
