— Представитель Государственного департамента позвонил около часа назад. — Пастор казался внезапно и ужасно постаревшим. Он опустил плечи, сгорбившись, как старик. Кожа под его подбородком впервые показалась отвислой и морщинистой. Глаза уже не были ясными и живыми, как обычно. Голос, звучавший выразительно и убедительно с пасторской кафедры во время проповедей, жалко дрожал.
Очевидно, этим фашиствующим молодчикам, захватившим там власть, совсем не понравилось вмешательство Хола. Он и члены его группы были арестованы вместе с повстанцами, которых они собирались спасти. Все они были… — он бросил сочувственный взгляд на Сару и пропустил подробности, которые сообщил ему правительственный чиновник, — убиты. Наше правительство заявило формальный протест.
— Наш сын мертв! — воскликнула Сара. — Что толку от этого протеста? Ничто не вернет нам Хола.
Дженни молча с ней согласилась. Две женщины прижались друг к округу и оставались весь вечер вместе, скорбя и рыдая. Весть быстро распространилась среди прихожан церкви. Они стали прибывать, заполняя большие комнаты пасторского дома сочувствием, а кухню едой.
Телефон звонил не переставая. Дженни случайно оглянулась и увидела, как Кейдж говорит по нему. Он успел когда-то съездить домой и переменить одежду. На нем были надеты брюки, рубашка с коротким рукавом и пиджак. Слушая невидимого собеседника, он тер глаза большим и указательным пальцами. Стоя тяжко прислонившись к стене, он выглядел уста, вшил и потерянным. И осиротевшим.
У нее даже не было времени, чтобы подняться к себе наверх и причесать волосы после той бешеной езды с Кейджем. Однако никто, казалось, не замечал этого. Все двигались словно роботы, не в силах обращать внимание на житейские проблемы. Они никак не могли поверить, что Хол был вырван из их жизни таким жестоким, грубым и необратимым способом.
— Ты выглядишь изможденной. — Дженни, наливавшая себе в тот момент кофе, обернулась и обнаружила стоявшего позади нее Кейджа. — Ела что-нибудь?
Тарелки с едой, принесенные доброхотами с приходской общины, стояли нетронутыми на кухонном столе. Их вид совсем не привлекал Дженни, напротив, сама мысль о еде казалась ей отвратительной.
— Нет. Я не хочу ничего. А ты как?
— Мне кажется, я тоже не голоден.
— Мы и в самом деле должны что-нибудь поесть, — заметил Боб, присоединяясь к ним.
Сара закрыла лицо руками, когда он усадил ее в кресло.
— Отец, звонил некий Уизерс из Государственного департамента, — сообщил им Кейдж. — Завтра я поеду в Монтерико, чтобы сопроводить тело Хола домой. — Сара всхлипнула и закрыла рот руками. Кейдж горестно посмотрел на нее. — Этот Уизерс встретит меня в Мехико. Он будет со мной и, надеюсь, поможет преодолеть все препоны и формальности. Я позвоню вам, едва только что-нибудь разузнаю, и вы сможете начать похоронные приготовления.
