— Еще какой, можешь не сомневаться! Друзья до гробовой доски!
— А ну-ка, убери свои руки, придурок, и лучше порежь сыр.
Дженни чувствовала себя пятым колесом в повозке. Она не была здесь своей. Она не знала, как вести себя в этой шутливой перебранке. Казалось, Рокси в точности известно, что сказать, чтобы вызвать приступ смеха у Кейджа. И он непрерывно касался ее руками.
Дженни не знала, почему ее столь беспокоит эта их подчеркнутая легкость в общении. А как же еще, по ее мнению, они должны были друг к другу относиться? В конце концов, они были любовниками. Но одно дело знать об этом, и совсем другое — воочию наблюдать. Ей было очень больно от осознания того, что лишь совсем недавно Кейдж целовал ее с такой пылкой нежностью, всего лишь несколько минут назад — до того как сюда столь бесцеремонно заявилась Рокси.
Неужели он может возгораться страстью по любому поводу? Разве он уже успел забыть, как целовал ее, умолял быть его? Неужели он может переключать свое влечение с одной женщины на другую так быстро? Очевидно, да. Доказательства его переменчивого, лживого поведения были прямо у нее под носом.
Когда вино было разлито, они подняли бокалы за ее новый дом. Дженни едва пригубила глоток этого недорогого вина. Она поставила бокал на стол и со словами «Извините меня», которые едва ли вообще кто-то расслышал из-за дарившего за столом веселья, выскочила в ванную комнату и заперла за собой дверь. Только ей удалось это сделать, как она была вынуждена склониться над унитазом в приступе внезапного недомогания.
— Дженни? — Несколькими минутами спустя в дверь ванной комнаты постучал Кейдж. В его голосе звучала искренняя озабоченность. — Что-то случилось?
— Я сейчас выйду! — крикнула она, не открывая двери. Дженни вымыла лицо, прополоскала рот и провела пальцами по волосам, стараясь немного пригладить растрепанную прическу.
— Ты злишься на нас? — спросил Кейдж, едва она открыла дверь. — Я знаю, как ты относишься к выпивке. Это твой дом. Мы вовсе не хотели тебя оскорбить.
И так она поняла, что любит его.
Возможно, это было всегда. Но только сейчас, именно в этот момент, когда он посмотрел на нее с таким раскаянием и сожалением, Дженни впервые осознала свои чувства.
Долгие годы она обманывала себя, убеждая в том, что если она будет держаться от него подальше, то ее влечение к нему исчезнет. Однако все это время оно лишь таилось где-то внутри, словно песчинка, попавшая под раковину жемчужнице, собирая по крупицам отдельные сведения о Кейдже, его взгляды, прикосновения, слова, пока, наконец, ее любовь к нему не окрепла, превратившись в редкую, драгоценную жемчужину, сокрытую в ее душе.
