— Виноват, буду исправляться.
— Ну и аухфидерзейн, — он явно пребывал не в лучшем расположении духа: ходют, дескать, тут всякие, законного досуга лишают.
— А чего ты гонишь-то? Может, у меня вопрос к тебе.
— Да ент не я, ент ты прихиндей гонишь. А спешить нам некуда, скрозь месяц сухробы ляжуть, вот кохда и налопочемси, — и только после этого снисходительно, как-то совсем уже по-донкорлеоновски: — Ну давай, чего там понакипело, вываливай…
— Дед, — от такого отношения мне враз расхотелось искать окольные пути, — а тебе вообще верить можно?
Он было присолил и вознамерился было откусить мякиша, да отложил:
— Был бы ты Андрюх не с мальцами а сам по сабе, шепнул бы я щас Кобелине и ён табе кадык-то мож ещё и пошшадил бы но заикалси б ты милай до конца дней своех непутёвых а то и подоле.
Кобелина поднял голову и выжидательно поглядел на Деда. Потом так же внимательно на меня. Говори, дескать, если есть чего, последнее твоё слово.
— Ты калитку ышшо не отворил а вопрос поперёд табе заполз. В маразьме меня подозревашь ай тово хужей?
— Да перестань, старый. Знаешь же, не обидеть я хотел, а уточнить: насчёт Шиварихи и нас троих — всё так и есть или это одни твои догадки?
— Ну мож я хде чуток и подукрасил, — смилостивился он, — но в обшых чертах достоверно и обжалыванью не подлежить.
— То есть, всё-таки жопа?
— А енто смотря откель хлядеть. Коли извнутри — дык даже и совсем наоборот.
Нет: его философия определённо имела свои плюсы.
— Слышь, старый, а чего это тебя этот, ну, прихожий твой, Репликом прозвал?
— Да хто ж его знат. За то наверна шта сижу бывала сижу да и вдрух как бздну, чаво и сам не разумею.
— А ну-ка бздни.
— На заказ? Да ты очумел! На заказ и кишкой-та не бзднёшь не том шта антелектом.
— Это да, — точность его аргументов потрясала. — Ну что ж, и на том спасибо. Честно! (Это я уже не столько Деду, сколько псу.) Пойду. Обмозговать надо, а то едет чего-то крыша. Так едет, что сил нет…
Но уйти и остаться с едущей крышей один на один сил было и того меньше. И я мялся:
— Давайте, в общем, не скучайте тут. Если что, думайте громче: прибежим, принесём… Кстати…
Я с порога ещё заметил, что штоф на столе снова полон, и, кивнув на него, спросил тоном присной памяти майора Томина:
— В чём фокус?
— А до конца не допивать. И весь табе хфокус. Хлоток в ём с вечеру оставь — к утру всклень сделаицца.
— И давно так?
— Сколь себе помню.
— Хочешь сказать, не доливаешь даже?
— Долить-то и дурак дольёт, — и как всегда без переходу: — Ты тово… Девчонка вату хватицца дык на колидоре она в коробу цинковом. И марля там жа со всей аптекой.
