Помню недели, проведенные вместе с ним у него на даче под Загорском, в маленьком домике, помню наши общие поездки, помню, как лихо он тратил все полученные от эмигрантских изданий немалые деньги, учредил премию имени Шукшина, устроил банкет для актеров театра, поставившего понравившуюся ему лагерную пьесу, поддерживал иркутских земляков… Деньги скоро кончились, и писатель, а позже и главный редактор уже подрабатывал на машине частным извозом.
Великий страдалец и великий мечтатель. Его книги переведены на все основные европейские языки, он сидел в лагере, а ему присваивали европейские престижные литературные премии. Мог бы и Нобеля получить — чем он хуже турецкого писателя Орхана Памука? Но всё это мировое везение закончилось, когда он вышел из лагеря, и западные его поклонники поняли, что Бородин — русский патриот. Все дружно от него отвернулись. Ещё в 1985 году написала рецензент "New York Times" Бетти Фалькенберг, что его инакомыслие не то, что угодно Западу. Американцы "предпочитают диссидентов с целеустремленностью к западным идеям. Но у Бородина другие взгляды..." "За рубежом меня враз перестали печатать, — говорил Леонид Бородин в интервью "Литературной газете", — наконец-то раскусили, что я отнюдь не либерал, а государственник. Западу же, как известно, подобные писатели не нужны".
Леонид Иванович Бородин — из тех редких людей, кто умел и жить, и выживать достойно. Сквозь все свои лишения и житейские тяготы он пронёс гордо, по-гумилёвски, по-лермонтовски, свою романтическую мечту и, кажется, осуществил к концу жизни многое из задуманного. Одни могут ужаснуться тем страданиям, которые выпали на его долю, другие могут искренне позавидовать его постоянному везению. А мы попрощаемся с замечательным русским писателем. Вечная память тебе, дорогой Лёнечка!
Олег Андреев -- Студенческие волнения
Честно говоря, уже не припомню, как об этом зашла речь, но на одной из лекций преподаватель родного ВУЗа обронил в задумчивости фразу: "СМИ, конечно, надо читать, слушать и поглощать… но всегда, ребята, помните: 40 процентов пишущих там писать просто не умеют, а ещё 50 — надёжно проплачены и пишут строго то, что нужно". За точность цитаты не поручусь, но смысл передан верно. Эта фраза глубоко запала мне в душу, так как при всей своей простоте и незамысловатости достаточно точно отражает ситуацию в нашем информационном поле. Да и если бы только в нём.
Сейчас, когда я читаю статьи, как-то связанные с политикой, экономикой и прочими серьёзными вещами, постоянно ловлю себя на том, что задумываюсь: "Хм, а вот использовал бы автор именно этот речевой оборот, так замечательно передающий оттенок презрения/восхищения/равнодушия, которое испытывает к субъекту "Икс", работай он в другом издании? А кольнул бы он той же шпилькой или вознёс бы так же до небес субъекта "Игрек", который от "Икса"-то, по сути, ничем не отличается, но имеет более или, наоборот, менее благоприятный имидж в масс-медиа? Сколько в том, что они пишут, заказа, а сколько искренности? И есть ли искренность сейчас вообще?"
