Я считаю, что та часть народа, которая оказалась не охваченной идеологиями перечисленных политических сил, находится не "за" этими силами, не в зоне большего радикализма, а "между" ними, как центр подсолнуха, обрамленный лепестками партий. Значит, она в принципе может составить центральное ядро, при обретении самосознания которым и произойдет достаточная консолидация общества. В ядре находятся люди здравого смысла, их не удовлетворяет неопределенность и внутренняя противоречивость программ нынешних партий.
Из многих признаков можно создать следующий, конечно, весьма рыхлый, образ этой части народа ("ядра"):
— Она не сосредоточена в определенном социальном слое или поколении, но обладает общими культурными основаниями (языком, набором понятий и типом мышления).
— Она не воспринимает фразеологии марксизма, но ценит его суть и метод рассуждений (она их в какой-то мере использует — стихийно, очищая от вульгаризаторских наслоений).
— Она не увлечена антисоветизмом, высоко оценивает советский социальный порядок (ругань не в счет), однако скептически относится к идее реставрации советского строя, а тем более СССР. В целом она ощущает, что советский проект представлял нечто очень значительное, но непонятое. Это непонимание ее беспокоит.
— Она уже не верит в либеральную утопию и не является "прозападной". Западнические иллюзии сменились очень сильным скептицизмом в отношении Запада и его притязаний к России. Она отвергает сословное деление общества, но не тяготеет и к классовому устройству с демократией западного типа. Она не является и "антизападной" и равнодушна к державной российской риторике. Патриотическая патетика оппозиции вызывает у нее чувство неудобства, ее патриотизм избегает экзальтации.
— Она в отличие от нынешней оппозиции осознает или хотя бы чувствует, что политическая борьба сегодня идет в условиях, к которым мы не привыкли, — в условиях побежденной и практически оккупированной страны. Значит, должна вырабатываться какая-то новая "технология" борьбы.
Объединение этой части общества возможно, ибо пронизывающие ее культурные связи сильны и многообразны. На ней и держался советский строй — уже вопреки официальной идеологии КПСС и одновременному давлению антисоветизма в конце 80-х годов. Как это ни покажется парадоксальным, на ней же держалась и перестройка — как ее воспринимало общество, а не перехватившие власть теневые силы. На этом ядре держится и сегодня Россия, хотя по теории в нынешних социальных условиях и страна, и общество должны были бы рассыпаться.
