Признаком объявленной и уже не один год длящейся войны НТВ с российским государством является также и цинизм, с которым Гусинский выбивает деньги из этого самого государства на прокорм НТВ. Это напоминает притчу о козленке, который из одного соска питается, а в другой бьет копытом. Тут и элементы суицида можно рассмотреть. И опять же параллель с Гитлером напрашивается. Тот тоже выбил из родного государства "бабки" и потом погубил его. Масштабы, конечно, не сравнимы. Но природа явлений и тенденции схожи.
Любой войне сопутствуют беспорядки, социальные потрясения. Враг всегда играет на этом. И вот уже в голосе Киселева мы слышим нотки народнической любви к массам. Слышим тонкие намеки на того, кто является источником бедствий,— на Путина.
Так же дискредитировали в Югославии Милошевича. Затем американцы бомбили Белград. И на Милошевича совершались покушения. По логике военной мысли, которой в последнее время оперирует НТВ, объектом покушения становится теперь Путин.
Александр СИНЦОВ
Иван Ленцев ВЫСТРЕЛЫ В СПИНУ
В войне Путина против антигосударственного либерализма ельцинской эпохи на стороне президента выступают не так уж много союзников. Пожалуй, самый преданный из них — русская армия, которой дали, наконец, возможность заняться своим прямым делом, не опасаясь антивоенной истерии, хасавюртов и телефонных разговоров с Басаевым. Однако союз этот имеет стратегическое значение не только для Кремля и военных, но и для патриотов, взбодрившихся духом после блестящих операций под Грозным и Аргуном и готовых забыть недавнее прошлое ельцинского "наследника", чтобы впервые поддержать президента-государственника. Не случайно поэтому НТВ как главный носитель антипутинской идеологии наносит сегодня свой сильнейший удар именно по этой связке, выросшей на крови и славе второй чеченской войны.
Мы все помним, на чем строилась антиармейская пропагандистская кампания Медиа-Моста еще совсем недавно, в период активных боевых действий. Прекрасно осознавая, что нормального русского человека трудно смутить откровенной ложью, НТВ и прочие "гусинские" СМИ работали тогда прежде всего на западную аудиторию и приравненный к ней контингент "западно мыслящих россиян". Главной составляющей той кампании явился искусно сконструированный многоплановый образ "трагедии бедного чеченского народа", исстрадавшегося от "русского шовинизма и ковровых бомбежек мирных сел". Скулящие в камеру бабки, митинги в фильтрационных лагерях, давки на пропускных пунктах, "ужас Чернокозова" и разрушенные еще в первую войну трехэтажные особняки "бедных чеченцев" — все это вряд ли могло вышибить слезу у русских старух, привыкших к довольному виду "черных" на рынках, и у русских солдат, не простивших Буденновск и помнящих еще позор 1996 года. Зато это прекрасно работало на западную публику и ее невразумительные ассамблеи, которые после Косовской катастрофы решили снова кого-нибудь спасти. Однако эта первая энтэвэшная кампания не возымела достаточного действия — в основном потому, что война быстро шла к победному завершению, чеченцы замирялись, а Кремль и российский истеблишмент на этот раз мало обращали внимания на истерические вопли Запада.
