...Балакин, спрятав в карман солнцезащитные очки, молча набивал автоматный магазин патронами, россыпью лежавшими перед ним на расстеленной солдатской куртке, и поглядывал на иконоподобного чеченца. Тот сидел на корточках под стеной с закрытыми глазами.
Ротный капитан, матерый прапорщик и десяток солдат готовились к атаке, выслушивая указания комбата. Комбат, как наседка, кружил над сидящими бойцами и время от времени повторял прапорщику:
— Иван, смотри за Балакиным. Это не просто приказ, а моя к тебе сердечная просьба. Его убьют, я тебя сам застрелю.
Говорил комбат спокойно, вполголоса, и танки, фонтанируя плотным дымом, глушили его речь.
— Все. Пошли, ребята! — кивнув на танки, сказал комбат, и группа захвата встала с земли, поправляя каски на вспотевших головах.
Танки протиснулись во двор, подплыли к дому и загородили окна. Гранатометов у Шамиля не осталось. По броне цокали пули, путались меж стен и бортов, грызли от злости глину.
Таясь за броней, пехотинцы облепили дом, и ротный капитан кинул в щель окна наступательную гранату, от которой больше грохота, чем смерти. Наученный войной солдат бросил "эфку" под деревянную дверь, и дверь выбило взрывом. Балакин побежал к пролому, толкая перед собой пленного чеченца.
— Показывай, где тут что. Веди!
В серой глубине застучал пулемет, нашпиговав чеченца острым свинцом. Он рухнул на спину, не издав ни звука, и стал набухать кровью. Оголенный, открытый смерти Балакин, не получив ни единой пули, увидел черный зрачок пулеметного ствола, направленного прямо на него, почувствовал ледяной укол в сердце и стал падать на пол. Он падал почему-то медленно, видел черный зрачок стоящего на полу пулемета, который моргал быстрым пламенем, видел зеленую тюбетейку над стволом и ударившую вдруг откуда-то сбоку по тюбетейке ногу в пыльном военном ботинке. Балакин не слышал полета пуль над головой и поначалу даже окриков Ивана, матерого прапорщика, приставленного комбатом для сохранения его жизни. Это Иван отключил пулеметчика, который теперь распластался на полу.
— Вы живы, товарищ подполковник? — Иван осторожно пошел по коридору, наступая толстыми подошвами на теплые гильзы.
Солдаты, наполнив дом, собирали оружие, поглядывая на забрызганные кровью тела. К Балакину вернулись звуки, и он четко услышал скрип и звон гильз под ногами прапорщика и гулкие удары своего сердца.
— Вы живы? — присел к нему Иван.
— Вроде, — равнодушно, чужим голосом ответил Балакин, пытаясь поднять свое онемевшее тело. Левый рукав его куртки был в крови убитого чеченца.
