Сигналом к их началу должно стать известие о гибели Шамиля Басаева и Хаттаба.
В связи с переориентацией Москвы на этот план стал ненужным и был уволен бывший мэр Грозного, нынешний начальник чеченской милиции Беслан Гантемиров. Впрочем, военные уже давно требовали его отставки. Отряды Гантемирова за эти месяцы показали свою полную небоеспособность и превратились в криминализованные структуры, посредничавшие между боевиками и федералами. Кстати, один из этих отрядов, по данным источника в прокуратуре, был тем самым отрядом "боевиков", который расстрелял в апреле этого года колонну пермского ОМОНа. Теперь перед федеральным центром стоит новая головная боль — разоружение этих самых "гантемировцев". По сведениям из Чечни, только за двое суток после сообщения об отставке Гантемирова его отряды с оружием покинули более 200 человек. Куда они ушли — остается только гадать...
Все это говорит о том, что лето в Чечне будет жарким, грозовым и кровавым...
Купить
tandberg
2
880.
Сергей Тютюнник НЕПРИМИРИМЫЙ (Фронтовая быль)
ДВУХТЫСЯЧНОЕ ВОЙСКО
под началом подполковника Балакина, одного из лучших полковых командиров 58-й армии, в распластанном на сухой глине поселке равнинной Чечни обложило отряд Шамиля, состоящий из полутора сотен человек. Шамиль уже вторую войну водил за нос русских, и вот попался.
Два дагестанца-двухгодичника через мощный громкоговоритель, установленный на бронетранспортере, кричали Шамилю и его людям, чтобы сдавались. Двухгодичники истекали потом в темном от агитационной аппаратуры бэтээре, читали Шамилю через свой "матюгальник" куски из Корана о смирении, говорили, что в Российской армии уважают мусульман и обещали прощение добровольно сложившим оружие. Громкоговоритель заглушал рев элегантных штурмовиков в высоком и сказочном небе...
Шамиль вторую войну, гоняемый по степи и болотам, не поверил призывам. И войско Балакина принялось перепахивать огороды артиллерией и колоть поселок самолетными пике. Шамиль с деревенским людом ушел в подвалы, но бомбы, черными каплями срывающиеся с молниеносных штурмовиков, многих доставали в глубине.
— Не поверил, — констатировал Балакин и закурил, — эти два толмоча опять что-то насвистели про Коран и мусульман, — Балакин понял лишь два слова в чужом языке переводчиков.
Подполковник сидел на плоской крыше высокого дома, где выбрал себе командный пункт. И сказал все это Балакин замполиту Постникову, по чьему ведомству числились переводчики и громкоговоритель. Постников как старший здесь политработник следил за укреплением морально-боевого духа своих войск и разложением неприятеля. Он следил за этими процессами с КП Балакина и кивал всему, что тот говорил. Замначпо Постников чутким нюхом давно уже уловил определенные веяния в тягучей кадровой атмосфере и понял, что Балакин уйдет на повышение. А Балакин, поглядывая на замначпо через красивейшие солнцезащитные очки итальянской штамповки, покусывал сигарету и думал: "Вот так, гад, всю жизнь и киваешь. Выкивал уже подполковничьи погоны, выкиваешь и полковничьи". А замначпо кивал и думал: "Вот такая банда, как у этого Шамиля, тебе как раз и нужна. Да еще на равнине, а не в горах. Легкая победа, умелый доклад наверх о результатах операции и — вперед, на генеральскую должность".
